Читаем Красавицы не умирают полностью

Поманив большим кушем и даже принеся некий пер­вый успех, дело начинало потихоньку разваливаться. Кре­диторы, поставщики, долговые обязательства, беззастенчи­вое надувательство — Владимир Онуфриевич пробовал, но не мог с этим справиться. Он понял, что попал в кап­кан, но, легко терявший голову, не знал, как из него вы­браться. И Софья Васильевна начала понимать, что строи­тельная лихорадка приведет к краху. Однажды она увиде­ла странный, очень испугавший ее сон. Он приснился как раз перед закладкой нового большого здания. Как будто бы большая толпа народа, обступившая строительную площадку, вдруг рассеялась. Софья Васильевна увидела своего мужа. К нему на плечо вспрыгнуло сатанинское существо и пригибало его к земле.

Теперь ее, от природы очень суеверную, дурные пред­чувствия уже не отпускали. Она жила в постоянном стра­хе. Беременность лишь его усугубила, протекала тяжело, изматывающе, бесконечно. Счастливое, как тому положено быть, ожидание превратилось в пытку. И вот родилась девочка, названная в честь мамы, Софьей. После родов Ковалевская долго и тяжело болела. Ослабленная, му­чимая тревогами, она в конце концов стала уговаривать мужа покончить с сомнительными занятиями.

На беду, именно в это время Ковалевский встретил некоего нефтепромышленника. Этот искатель приключений прельстил Владимира Онуфриевича идеей быстрого обо­гащения. В результате Ковалевский оказался втянутым в финансовые махинации. Почувствовав неладное, жена по­требовала от него немедленно выйти из игры. Но было поздно. Ковалевский понимал, что обратного хода нет, и действовал украдкой. В доме поселились недоверие и на­пряженность. Супруги отдалились друг от друга.

К семейной драме подтолкнуло и то, что, желая окон­чательно пресечь влияние Ковалевской на мужа, его компаньон-нефтепромышленник задел ее женское самолюбие. Это был верный удар. Все доводы разума для Софьи Ва­сильевны не значили ничего, если подымала голову рев­ность. В этом смысле никакой разницы между маленькой девочкой, которая набросилась на свою подругу лишь за то, что ее приласкал любимый Сонин дядя, и ею тепереш­ней, взрослой женщиной, не было. Помимо всех талантов, природа наградила Ковалевскую опасным даром: ревни­востью. Стоило этому чувству подать голос, здравый смысл, доверие к другому человеку уступали место самым черным подозрениям.

И сейчас, хотя чутье подсказывало Ковалевской, что муж ни в чем не виновен перед ней, остановить себя она не могла. В семье начались скандалы, выяснения отноше­ний. Они переехали в Москву, но устройство на новом месте не ослабило напряжения. Снежный ком взаимных обид нарастал. В ситуации, когда все вокруг черно, невоз­можно жить. Нужна отдушина, просвет, маломальская удача. Вместо этого — новый удар.

Чтобы получить место преподавателя, она попыталась сдать магистерский экзамен. Ей не разрешили этого сде­лать и сказали, что и она, и ее дочь «успеют состариться, прежде чем женщины будут допущены к университету».

Ковалевская понимала: жизнь зашла в тупик.

                                                               * * *

Давно замечено, что талант не столько дар небес, сколько тяжкий крест. Люди, им наделенные, невероятно страда­ют, если не имеют возможности его реализовать. Талант требует выхода, воплощения, иначе он, словно растущая опухоль, разъедает все внутри, увеча человека неосознан­ной смертельной тоской.

Ковалевская, рожающая ребенка, Ковалевская, уни­женно хлопочущая перед кредиторами, Ковалевская, не раз в мечтах являвшаяся себе в роли богатой владелицы недвижимостью, — Софье Васильевне казалось, что вмес­то нее действует ее двойник. И делает он то, что ей, на­стоящей, совсем не нужно.

Словно со стороны, Софья Васильевна наблюдала за самозванкой. Как положить всему этому конец и вернуться к себе той, полузабытой: к формулам, книжкам, ночным мучениям над трудными задачами? Как стать свободной, чтобы жить так, как хочется жить? Для этого надо скинуть семейную обузу. Муж — он был ей сейчас не нужен, раз­дражал, становился олицетворением ее просчетов, слабости, заблуждений. Да, наверное, она плохая жена, не слишком заботливая мать. Пусть! Она готова признать, что в этой области бездарна. Но зачем быть презренной троечницей, если можно стать отличницей, первой из первых. Только не здесь, не в квартирке с обоями в веселый цветочек, с запа­хом обеда, с меховым жилетом мужа на спинке кресла, с его каждодневным вопросом: «Гуляла ли няня с Сонечкой?» Ее истинное место — теперь Софья Васильевна не сомне­валась в этом — наука, и только она!

...Оставив Россию и мужа, Ковалевская, взяв малень­кую дочь и лишь самое необходимое из вещей, ринулась к Вейерштрассу, единственному, на кого могла рассчитывать.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже