Красавицы не умирают

Весеннее солнце и желание подпортить настроение влюбленной парочке выгоняют на улицу студентов. Король мечет громы и молнии против профессоров, распустивших молокососов. Следуют увольнения. Студенчество получает лишний козырь затеять уже серьезные беспорядки.

Тем временем к королю приходит письмо от старинной подруги графини Марианны. Она взывает к разуму мо­нарха, на которого возложена ответственность за государ­ство. Людвиг пишет неприлично краткий ответ с просьбой не вмешиваться в его дела. Следующее письмо графини Марианны пылает гневом. До нее дошли слухи, что в га­лерее красавиц ее добродетельный портрет соседствует с «известной вам особой». Королю уже некогда отвечать: в Мюнхене начинается настоящее восстание.

Дом ненавистной фаворитки осаждается студентами, вооруженными палками. Лола поливает их сверху шампан­ским из бутылок. Король готов сам с оружием в руках защищать обитель своей возлюбленной.

Острота момента требует, чтобы Монтес сидела за крепко запертыми дверьми. Однако она продолжает драз­нить толпу, разъезжая в королевской карете. Чистая слу­чайность помогла танцовщице спастись от града камней: ей пришлось укрыться в церкви.

Тем временем депутация именитых горожан, стремясь добиться компромисса, просит короля принять их. Тот за­являет, что скорее потеряет корону, чем даст скрутить себе руки, и дает делегации от ворот поворот.

Город похож на разворошенный муравейник. Возму­щенные поведением короля, мирные горожане присоеди­няются к студентам. Речь идет уже о штурме королевской резиденции. Вот-вот прольется кровь. И король уступает: графиня Мария фон Ландсфельд, Лола Монтес, покидает Мюнхен.

Увы, вслед за любовницей король теряет и корону. Ба­варская революция, спровоцированная дерзкой «испанской танцовщицей», заканчивается отречением Людвига от прес­тола в пользу своего сына Максимилиана.

...Через десять лет неугомонный экс-король встретил при дворе своей дочери Матильды в Гессене юную при­дворную даму Карлотту Фрайин фон Брайдбах-Бюрресхайм.

Он изменил бы себе, если б не уговорил ее усесться перед художником. Все пошло по-прежнему: кисть ласкала полотно, а Людвиг наблюдал, чтобы портретное сходство было абсолютным.

Карлотта и вправду напоминала изваяния Фидия, столь же изумительные, сколь и бесстрастные. Она пози­ровала с отменной невозмутимостью. Если бы пушка вы­стрелила над ее ухом, пожалуй, и тогда ее изящно вскину­тая бровь не дрогнула бы.

Людвиг, однако, чувствовал смутное беспокойство. Нет хуже, чем на старости лет засомневаться в своих убежде­ниях. Что есть красота? Идеальное лицо, исполненное природой без малейшего промаха? Сейчас он уже не смог бы со всей определенностью ответить на этот вопрос. Людвиг вспоминал своих прекрасных нимф. Почему-то в голову приходили в первую очередь те, которых, усадив перед художником, труднее всего было удержать в кресле. Леди Джейн, смутьянка Лола, стоившая ему короны... Где они? Что с ними? Наверное, постарели. Но несомненно одно: они где-то в пути и на ходу сочиняют очередной сюжет своей жизни. Какой? Ну уж во всяком случае, не скучный...

ПОСЛЕСЛОВИЕ

...Иногда мне кажется, что красавицы смотрят со своих портре­тов не без тайной мысли: «Знаете ли вы, живущие ныне, как непросто заслужить интерес потомков? Сколько у нас было по­друг: тысячи, миллионы! Где они? Кто о них помнит? А мы!.. Мы за эту память заплатили сполна. За заблужденья и сла­бости — слезами, за роковые страсти — погибелью».

Действительно, покой и счастье разделенной любви, триум­фы красоты и молодости — долго ли они длились? Но все, что случилось с героинями этой книги, — случилось в действитель­ности. Они — были. Их могильные камни тому порукой.

В жизни любой женщины есть свои сокровенные тайны, есть недосказанности. Что же говорить о героинях этой книги, чьи судьбы никак не отнесешь к обыкновенным? Далеко не все мы о них знаем.

В архивных серых папках еще лежат непрочитанные стихи в их честь. И любовная переписка, которую не хватило сил пре­дать огню. И подписанные им смертные приговоры. Когда-нибудь кто-то снова возьмет в руки перо, чтобы изложить по-своему версию судеб красавиц, которые не умирают.

И женщины новых поколений будут удивляться им и вгля­дываться в старые портреты...