Красавицы советского кино

Наверное, общественная деятельность занимала бы у Быстрицкой меньше времени, если бы она была по-настоящему загружена в театре. Но там с 1982 года у нее не было ни одной премьеры, почти все время — на заменах. И лишь спустя десятилетие она наконец вышла на сцену Малого с новой ролью — Москалева в «Дядюшкином сне» Ф. Достоевского. Еще спустя два года она должна была сыграть в спектакле «Волки и овцы», но из этой затеи ничего не получилось. Быстрицкая увидела в своей героине качество, которое ее предшественницы не находили. Но для этого рядом с ней должен был играть другой актер, моложе, способный вызвать определенные эмоции у стареющей дамы. Режиссер поступил по-своему, и Быстрицкая из спектакля ушла.

На телевидении в те годы были показаны два новых телеспектакля с ее участием: «Фома Гордеев» (1983; Пелагея) и «Без вины виноватые» (1985).

В начале 80-х распался брак актрисы с Николаем Ивановичем. Почему? К сожалению, супруг Быстрицкой оказался большим «ходоком» по женской части. Изменять актрисе он начал чуть ли не с самого начала их супружеской жизни, но Быстрицкая об этом долго не догадывалась. Прозрела она только в 60-е, однако в ЗАГС разводиться не побежала. Ей казалось, что откровенного разговора с мужем будет вполне достаточно. Тот действительно заверил ее, что больше такого не повторится. Но обманул. Многие его друзья, зная об этих походах «налево», поражались, ведь Быстрицкая считалась одной из первых красавиц советского кино, о ней грезили чуть ли не все мужчины Советского Союза. А ее муж бегал к другим женщинам, многие из которых даже в подметки не годились Быстрицкой. Короче, было чему удивляться. Но, с другой стороны, мы ведь не знаем, что происходило в семье актрисы, какие взаимоотношения были у нее с мужем.

Брак Быстрицкой с Николаем Ивановичем просуществовал 27 лет и распался в начале 80-х. По словам актрисы: «Конечно, было обидно и горько… Мне пришлось вновь обустраивать свою жизнь… Позже я поняла, что развод начал назревать еще тогда, когда Николай Иванович стал активно вторгаться в мое творчество. А я не могла позволить повелевать собою… Ему была нужна не я, а та атмосфера, которая складывалась вокруг меня. Его перестало интересовать все, кроме того, что он муж „той самой Быстрицкой“. Его не волновали ни мои заботы, ни мои болячки, ни мои хлопоты, ни мои трудности. Ко всему этому он стал относиться равнодушно. У него появились свои интересы, которые сводились к встречам с „дамочками“. Женщин он любил больше всего. Слишком любил. Некоторые переносят, а я не смогла…

Думаю, многие знают, какое это трудное испытание — оставаться наедине с собой среди множества людей. Для актрисы это может обернуться трагедией. В моей жизни был случай, когда я десять часов просидела под дождем в лодке, решая, как мне дальше жить. Актриса, не познавшая любви и горького одиночества, никогда не будет искренней на сцене…»

Расставшись с мужем, Быстрицкая с тех пор замуж больше не выходила. Но она не унывала — отвлечься от грустных мыслей актрисе помогала активная общественная деятельность. В 90-е годы к ее прежним общественным должностям добавились новые: вице-президент Международного фонда охраны здоровья матери и ребенка, член Межведомственной комиссии при Совете Безопасности, член Общественной палаты при президенте.

В 1992 году, уже в новые, постсоветские, времена Быстрицкая вернулась на съемочную площадку. В фильме Виталия Дудина под названием «Прощальные гастроли» она сыграла небольшую роль — пассажирку поезда. Причем поначалу роль ей предназначалась главная (прима театра Нина Викторовна), однако по ходу работы у Быстрицкой произошел конфликт с режиссером, и эта роль досталась другой актрисе — Людмиле Гурченко.

Затем она сыграла еще две роли в кино: в фильмах «Бравые парни» (1993; Надежда) и «Саге древних булгар» (1999; княгиня Ольга).

В апреле 1998 года, в дни юбилея актрисы, на сцене Кремлевского Дворца состоялся ее бенефис. В спектакле по пьесе Фердинанда Брукнера Быстрицкая сыграла Елизавету Английскую.

Из интервью Э. Быстрицкой конца 90-х: «Так сложилась моя жизнь, что я одна… Выбор заключается в том, что можно было бы с кем-то быть, но для этого, с моей точки зрения, должны наличествовать определенные качества во взаимоотношениях. Мне ближе мудрость Омара Хайяма: „Уж лучше будь один, чем вместе с кем попало“. При чем тут гордая независимость? Мне необходимо сердечное увлечение. А все радости общения — это совсем другое. Брак ведь предполагает что-то еще… Конечно, я нахожу для себя дело каждый день и каждый час, но когда женщина говорит, что только в деле находит для себя самое главное, я… не поверю, что она счастлива. Женское счастье — это все-таки радости патриархального быта: семья, дети…