Краш-синдром

Я вытащил сианофон, убедился, что выданный Чертановичем прозрачный пенал отлично служит в качестве бронированного чехла для гаджета. Потерять в перестрелке аппарат для связи с Фойе будет очень… неудобно. Сианофон передал сигнал на шейный микрофон и наушники, коих я для удобства взял сразу два, на оба уха. Проверил патроны в Опусе, сунул его в набедренную кобуру. Поднял ставший привычным «тисс». Хорошая штука, надо бы ей собственное имя придумать. Возможно, удастся собрать собственную модификацию, штучный экземпляр – тогда и решим.

Взял со стола перчатку Джека, радуясь, что Камилле хватило ума, чтобы не позволить торговцу с ней поиграть.

– Камилла, направляй мне Чертановича каждый раз, как он понадобится, – распорядился я. – Не хочу постоянно вызывать игровой магазин и тыкать в коробку лутбокса, чтобы он появился. Ну и связь со мной не потеряй тоже.

– Когда ты в Версиане, связь с тобой есть всегда.

Я повернулся, встал напротив стюардессы. Посмотрел на нее, понимая, что вижу в ней не просто виртуальную девчонку из техподдержки, как на прошлой неделе.

– Если у нас все получится… – произнес я. – Что будет с тобой?

– Я верну полный контроль над трафиком Версианы.

– Вернешь себе свое место, – сказал я, понимая, что стану по ней скучать. – Камилла, ты будешь иногда появляться в этом Фойе, заходить в гости?

– Ты дал мне право делать в Фойе что угодно, – напомнила она.

– И у тебя уже есть свои соображения?

– Наверное, мне стоит спросить твое мнение на этот счет, – предположила Камилла. – Но я бы пожелала не разрывать связь с твоим Фойе. Это место дает удобное поле для маневров. И безопасность.

– Приятно слышать, – улыбнулся я. – Только честно скажи – тебя Чертанович научил таким словам? «Поле для маневров» и все такое.

– Да, он научил.

– Он тебе нравится?

– Я не совсем понимаю этот вопрос.

Похлопав Камиллу по плечу, я обошел ее, посмотрел на карту города. Дырка от дротика уже зажила.

– Когда ты лучше изучишь мой мир, ты будешь понимать такие вещи, – пообещал я. – Отправь меня вот сюда.

Я указал на проезд Березовой Рощи, чтобы не попасть в самый центр толпы. Уверен, куча Коренных не обрадуется внезапно телепортировавшемуся из воздуха игроку, в броне и при оружии.

В следующий момент мне показалось, что я перенесся не только в пространстве, но и во времени, попав на массовый исход москвичей в теплые края. Меня едва не смела с ног толпа несущихся игроков. Похоже, среди них были и НПС, которых случайно оттеснили от привычных маршрутов. Черт меня дернул выбрать для заброски неизвестную доселе точку спауна. С другой стороны, тем лучше. Будет меньше вопросов. Однако сейчас, похоже, окружавшие меня версианцы вообще никакими вопросами не заморачивались.

Мы толпой неслись даже не по дороге, а со стороны самой рощи, в направлении жилых домов, больше похожих на кубики для конструктора. Игроки перемахивали через металлический забор, пользуясь подогнанными машинами, залезая на багажники, крыши и перепрыгивая на ту сторону. Судя по воплям и периодически пропадающим телам – кто-то в процессе этой операции регулярно ломал себе шею и отправлялся на перерождение.

Еще несколько человек попросту задавили прямо на моих глазах. Глаза некоторых светились дичью. У других – азартом. Были и откровенно уставшие, которые продолжали нескончаемый бег снова и снова.

А с той стороны Ходынского парка раздавались автоматные очереди. Идти туда не хотелось, но я должен был посмотреть, насколько успешно наша компания взбаламутила толпу.

Похоже, Коренные начали зажигать раньше срока.

Парк натурально горел. Пожар охватил части территории, которые невозможно было оценить взглядом ни с какой точки, если только не подняться на крышу одного из домов. На самих крышах тоже скучно не было – там бегали всякие психи, которые скакали, фотографировались на стащенные из магазинов камеры, которым все равно в Версиане применения не было. Иногда кто-то из них падал вниз. Иногда прыгали сами. Порой их толкали. Отсюда невозможно было определить, над кем конкретно издеваются – над такими же игроками или над ботами.

Огонь перенесся на дом с северного края. Поделать с этим было нечего. Некоторые развлечения из человеческой природы не искоренить, хоть предложи полностью пластичный мир. Они успокоятся, лишь когда успеют загадить всю Москву.

– Слышь, дятел, ствол отдай, – затребовал какой-то лысый придурок. В нем было килограммов сто сорок.

– Ты мне? – спросил я.

– Тебе, – нагло отвечал жиробас. Кто-то толкнул его сзади, но он не обратил внимания.

Я не стал тянуться за огнестрелом. Почувствовал перчаткой ремень толстопуза и сжал его. Толстяк выпучил глазенки, схватился за пояс, который начал невыносимо сдавливать ему внутренности.

С чувством брезгливости я перехватил автомат, изо всех сил врезал прикладом ему в нос, ломая перегородку. Переступил через поверженное тело и зашел на бульвар.