Краш-тест

- Не знаю, Нин. Какое-то затмение нашло. Она пришла, ходит, говорит что-то. А я на тебя смотрю через стекло и думаю: все равно ведь ничего с тобой не получится. У тебя есть фактически муж, и я тебе как собаке пятая нога. Ну и махнул рукой. А она: давай заявление подадим. Ну давай, говорю. В конце концов, мы с ней почти два года вместе были, я думал, что люблю ее. Несмотря ни на что.

- Герман тогда пришел вечером. До этого все цветочки-конфетки с курьерами присылал. А мне так погано было, не представляешь. И тоже махнула рукой. Какая разница, если не с тобой. Хорошо, говорю, давай попробуем еще раз. Хотя и знала, что ничего не выйдет, надолго меня не хватит.

- Как глупо все вышло, - Максим взял мою руку, поцеловал. – Знаешь, когда я понял, что люблю тебя, а не ее? За несколько дней до того, как мы в Лемболово ездили. На работе. Ты все это время такая была… не подступись.

- Господи, неужели непонятно было, почему? – захныкала я.

- Откуда? Поэтому я тогда тебя и спросил. На крыльце. И получил по морде. Ты заявила, что принципиально не имеешь дел с женатыми, а когда я спросил, почему раньше не сказала, что одна, ответила, что не обязана мне докладывать. Отвали, мол.

- Дурак ты, Фокин. Не представляешь, как мне хотелось тогда тебя поцеловать. Ты так стоял…

- Нинка… - он даже глаза закрыл, похоже, от досады.

- Что Нинка? Ты потом сам меня поцеловал. В лесу. И сказал «извини». Вот тогда уже я хотела тебя убить. С особой жестокостью.

- За что? Я так понял, что тебе не нужен. Но не удержался. Поэтому и «извини». Когда ты на корпоративе так сказала, ну, когда мы с Юриком тебя пригласили, у меня просто внутри все оборвалась. Подумал, что ты мне этого никогда не простишь.

- Послушай… - я одним глотком допила остывший кофе, поставила чашку на блюдце. – Я тогда сказала, уже потом…

- Что все для себя решила, - закончил за меня Максим. – И я понял так, что это ничего для тебя не значило. То ли минутная слабость, то ли случайное развлечение. И сказал себе: все. Раз так, то ни та, ни другая.

- А я имела в виду, что давно решила – что хочу быть с тобой. И что теперь тебе решать, что будет дальше.

- Наверно, я и правда дурак, но… это было трудно понять.

- Ясно, - вздохнула я. – Наверно, надо было как-то по-другому сказать… Но я тогда плохо соображала, если честно. Выходит, ты решил: ну вас к черту обеих. А духи?

- А что духи? Я их для тебя еще раньше купил. Не буду врать, зашел в магазин Зое подарок купить. Пока выбирал, наткнулся на эти. Показалось, что тебе очень подойдут. Они у меня в кабинете в столе лежали. Подумал, что пусть будет такой… не знаю, прощальный подарок, что ли. Даже в голову не пришло, что Кристина увидит. Я ей звонил сказать, что свадьбы не будет, и она мне выдала…

- Я знаю, - улыбнулась я. – Она мне потом позвонила, рассказала. Да, мы тогда с ней сразу развернули, трудно было не догадаться. Ладно, вроде, все выяснили, что, как, почему. Одну вещь скажи, почему ты мне позвонил вчера?

- А я не собирался. Я же тебе говорил, что хотел сначала тридцатого уехать. Но почему-то остался. Наверно, что-то подсказало. Сверху. Сидел вчера на работе и вдруг решил, что позвоню. Где-то к ночи. Поздравлю. Тем более, у меня для тебя еще подарок был. И есть. Я долго пинал прогеров в задницу, и они все-таки написали для тебя скрипт. Для номерков. После праздников будут тестить. Да, так вот, потом что-то как под руку толкнуло: позвони прямо сейчас. Как почувствовал.

- Может, и правда. Хорошо, что позвонил.

Максим посмотрел на часы, встал, подошел ко мне. Наклонился и прошептал на ухо:

- У нас еще есть немного времени…

= 32.

5 января

По своей вечной привычке я приехала на вокзал на полчаса раньше. Плюс поезд опаздывал минут на сорок. Мало того, что за стоянку теперь надо было заплатить и за второй час, так еще и бродить под табло взад-вперед столько времени. И вспоминать все, что случилось за эти несколько дней.

Мне никак было не избавиться от ощущения нереальности происходящего. Особенно острым это чувство стало, когда, проводив Максима, я вернулась домой. Скучать по нему я начала, наверно, еще до того как он сел в поезд. Но дома, где чуть больше суток назад мы с Германом обсуждали, как пойдем вечером к Антоновым, а второго января поедем в Выборг к его родителям, все последние события показались даже не сном, а какой-то странной фантазией. Впрочем, нос и губа, до которых лучше было не дотрагиваться, и дверной проем без двери намекали, что фантазии иногда материализуются.

Я растянулась на кровати, на которой всего несколько часов назад мы с Максимом занимались любовью перед тем как поехать на вокзал. Так хотелось уловить его запах, но инвалидный нос чувствовал только лавандовый кондиционер. Наверно, будь ситуация капельку иной, я налила бы бокал вина, включила музыку и прокручивала бы все в памяти, как закольцованное видео. Но с вином стоило повременить.

Черт, как ни пыталась я не думать о белой обезьяне, она все равно скалилась отовсюду. Ну хорошо, раз так, давай подумаем.