Краш-тест

По дороге домой я чувствовала, как оседает муть этого дня. Загнав Жорика во двор, мы пошли гулять по бульвару – до Литейного и обратно. Как дети. Рисовали на свежем, нетронутом снегу цепочки следов, ловили языком пушистые хлопья, катались с разбегу по ледянкам. И целовались – вот это точно не по-детски. А Питер – я чувствовала! – смотрел на нас и улыбался. И хоть это была и не рождественская ночь, но праздник все равно продолжался. Волшебный, чудесный…

- Знаешь, Нин, - сказал Максим, когда мы стояли под фонарем и грели руки друг у друга в карманах, – у всего две стороны. Вот сидели мы с тобой в кафе и говорили, какие мы отвратительные и безнравственные. А вот не случилось бы кой-чего безнравственного на корпоративе, и ничего бы сейчас этого не было. И я бы завтра женился на Зое.

- Брр! – поежилась я.

- Замерзла?

- Нет. Но все равно – пойдем домой?

- А почему мы до сих пор еще не там? – Максим через карман погладил меня по бедру. – Не в постели? А, развратная женщина Нина?

= 34.

9 января

Я шла на работу, и было мне как-то не по себе. Впрочем, не по себе – и это мягко сказано! – мне было со вчерашнего дня. С самого утра.

Ночь вышла сумасшедшая. Из тех, когда возможно все. И при этом никак не насытиться, хочется еще и еще. Когда и сил-то уже нет, но достаточно одного взгляда глаза в глаза, чтобы завело снова.

Уснули мы ближе к утру, крепко обнявшись. Засыпая, я чувствовала теплое дыхание Максима на шее и тяжесть его руки на бедре. А когда проснулась, рядом со мной никого не было. Часы в телефоне показывали половину восьмого – мое обычное время подъема.

Я накинула рубашку, которую носила вместо халата, и, зевая во весь рот, вышла на кухню. Максим, полностью одетый, возился у плиты. Готовясь закипеть, шумел чайник, на сковороде шипели и ворчали гренки с сыром.

- Привет! – сказал он, поцеловав меня. – У тебя есть еще минут десять. Иди мойся.

- А куда мы подорвались в такую рань? – удивилась я. – Ну ладно, я жаворонок, всегда рано просыпаюсь – а ты?

- А я птеродактиль.

- В смысле?

- Встаю рано, ложусь поздно и давно должен был уже вымереть от такого режима. Но почему-то до сих пор жив.

Хмыкнув, я пошла в ванную. С легким чувством досады. Или даже не очень легким. Потому что втайне рассчитывала проваляться с ним в постели если не весь день, то до обеда точно. Не обязательно секс. Просто никуда не торопиться. Обниматься, разговаривать. Хотя и всякие безобразия – почему нет? Ведь, если подумать, когда еще выдастся такая возможность. На следующий день уже на работу. Суббота – тринадцатое. Либо я буду в режиме ограниченной годности, либо… Ой, нет, не надо про либо. А следующие выходные… Если вдруг начнется проверка, одному богу известно, когда они у нас будут, выходные.

- Нин, ты только не обижайся, - виновато попросил Максим

Я настороженно положила на тарелку хрустящую гренку, с куском ветчины поверх запекшегося сыра.

- За что?

- Я сейчас к себе поеду.

- Ну, если надо, - ответила я, пытаясь скрыть разочарование шуткой. – Главное – чтобы действительно к себе, а не во дворец бракосочетаний. А то придешь завтра на работу с колечком и скажешь, что обратно передумал.

Максим хмыкнул и достал из кармана телефон. Поискал там что-то и протянул мне.

На экране красовалось сообщение в Вайбере. Зая, сегодня в 7.05.

«Максик, еще не поздно. До десяти время есть».

И лаконичный ответ Максима: «Нет».

- Максик, - фыркнула я. – Боже ты мой! Она серьезно тебя так называла? Максик и Заечка – сладкая парочка.

- Перестань, а? – поморщился он. – Не смешно ни фига.

- Просто в башку не укладывается. Ты ей говоришь, что спал с другой, она бьет тебе морду – впрочем, это я как раз могу понять. Уезжает, сдает тебя твоим родителям, а потом как ни в чем не бывало: ну ладно, так и быть, пойдем распишемся.

- Мне тоже. Не укладывается. Я, кстати, на следующее утро с ее отцом разговаривал по телефону. Сам ему позвонил. Много, конечно, интересного о себе выслушал, но он все-таки признал, что лучше уж до свадьбы, чем после.

- И ты теперь отправляешься в свою берлогу страдать по этому поводу? Несостоявшейся свадьбы?

Я чувствовала, что несет совсем не туда, и изо всех сил пыталась затормозить. Но тормозная жидкость, похоже, вся вытекла. Максим смотрел на меня с недоумением, сдвинув брови.

- Прости, - я встала, подошла к нему и положила руки на плечи. – Что-то меня переклинило.

- Ладно, проехали, - его руки пробрались под рубашку. – Понимаешь, Нин, у тебя было четыре дня… даже пять – чтобы побыть одной и все разложить в голове по полочкам. А я с тридцать первого числа один еще толком ни разу не был. Мне надо себя как-то в порядок привести. Оборзеть… то есть обозреть перспективы.

- Да ты знаешь, у меня на полочках тоже бардак до сих пор. И, боюсь, не скоро еще порядок будет. Ладно, поезжай, - вздохнула я. – Мне просто немного жаль времени. Без тебя. Но ты прав, это надо. Тем более сегодня.

- Спасибо, что поняла, - он отодвинул меня и встал. – Уберешь со стола? Я пойду соберусь пока.