Красив. Богат. Женат

Марина тоже не сводит с меня глаз, прячет улыбку за прикушенной губой. Верит мне безоговорочно.

Сделав затяжку, выдыхаю дым в открытое окно. Малыш трется щекой о мое плечо.

Сказала, что любит.

В груди становится щекотно и тепло. Я много раз слышал эти слова, но именно Маришкины проникают в самое сердце, а оттуда с кровотоком разносятся по всему телу.

Звучит нелепо, но ради того, чтобы слышать их каждый день, я собираюсь развестись с женой, развязать конфликт с ее отцом и пойти, если потребуется, против Греховцевых.

Последнее напрягает больше всего. Там легко не будет.

Зарываю носом в ее волосы на макушке, глаза как у нарика закатываются.

Но оно того стоит.

- У тебя телефон звонит, не переставая, - проговаривает негромко.

Ревнует. И это неожиданно не раздражает.

- Отключу звук.

- Она уже знает? – поднимает голову и смотрит мне в глаза.

Выпуская дым из легких, отрицательно качаю головой. Маришка вполне ожидаемо напрягается.

- Нет?.. Ты ей не сказал? То есть…

- Спокойно, малыш… - перебиваю, вплетаясь пальцами в ее волосы на затылке, - не сказал, потому что сам принял это решение полчаса назад.

- Зачем приехал тогда?

Сорвался, вот и приехал. Тушу окурок, удерживая за волосы, запрокидываю голову Маришки назад. В ее глазах страх, взгляд плывет.

- Думаешь, передумаю?

- Я не знаю.

- Я завтра с ней поговорю.

Напряжение не уходит. Марина смотрит на меня, не двигаясь. А мне важно, чтобы она верила. Плевать на мнения всех вокруг, мне надо, чтобы эта девочка мне доверяла.

- Я. Завтра. С ней. Поговорю, – повторяю раздельно по слогам, - верь мне, малыш.

- И… она согласится на развод? – спрашивает тихо.

- Согласится.

Не сразу, но согласится. И тестю придется сделать то же самое.

Словно решая что-то для себя, Маришка отводит взгляд и закусывает нижнюю губу.

Бл*дь… как я скучал!.. С чего я решил, что смогу отказаться от нее? Она в меня корнями проросла, уже и не выдрать. И не собираюсь. Нах*й. Нах*й здравый смысл, принципы, бесконечное чувство долга, общественное мнение. Гори все синим пламенем.

Я тоже жить хочу.

Притягиваю ее, слабо сопротивляющуюся, к своей груди. Прижимаю трепетно, чувствуя, как колотится сердечко в груди. Глупая, не понимает, что значит для меня, что я сам впервые в жизни с подобным столкнулся. Наизнанку вывернула.

- Марина-а-а…

Блеск ее глаз слепит. Податливость, теплота ее тела сносят крышу. Надо же – так заклинило…

- Почему ты не приехал раньше?

- Ждал, что отпустит.

Заломив одну бровь, слабо улыбается. Целую ее в упрямые губы.

- Не отпустило, значит?..

- Не отпустило.

- Даже после… нее?.. – голосок внезапно просаживается, взгляд становится болезненным.

Хреновая идея, малыш. Не то, о чем я бы хотел с ней говорить, но врать в глаза ненавижу. И уж тем более ей.

- Даже после нее…

Мгновенно вспыхнув, она дергается и ударяет кулаком в мою грудь, но я обхватываю ее тело и фиксирую руки. Слышу сдавленное рыдание.

- Тшш… малыш, все… успокойся.

- Уххходи!..

- Успокойся!

- Катись к жене! – извивается как змея, все ногтями в меня вцепиться норовит.

- Тихо, я сказал! – рявкаю грубо, - на меня смотри!..

Вскидывает лицо и обжигает взглядом, как каленым железом, губы плотно сжаты, подбородок вздернут, а щеки мокрые.

- Меня слушай! – продавливаю ее голосом, - нет никакой жены… все… вот он я стою! Здесь!.. С тобой!.. К тебе пришел!..

Молчит. Не мигая, смотрит на меня. Больно ей, и я вдруг представляю себя на ее месте.

- С мальчиком-то твоим что? Про какую размолвку ты там болтала?

- Так… пустяки… один раз всего было, - проговаривает ровно, - просто для сравнения.

Врет. И я это вижу, но от этого не менее паршиво. Будто грудь крючьями вскрывает.

- Мне больно, Арсений… - шепчет, встряхивая головой.

Резко разжимаю пальцы, но Маришка не убегает. Потирая те места на руках, где я ее только что держал, продолжает сверлить взглядом.

- Прости… Но больше так не шути.

Фыркнув, резко разворачивается, ударяя меня хвостом по плечу. Хватаю за волосы и притягиваю к себе.

- Пусти.

- Нет никого, кроме тебя, ясно? И не будет!

Дико мне вот так перед малолеткой оправдываться и пытаться доказать серьезность своих намерений. Цирк Шапито, бл*дь.

Никто никогда не требовал этого от меня, и я сам не думал, что когда-нибудь до подобного опущусь.

Но… ужом вывернуться готов, лишь бы она сейчас поверила мне и перестала плакать.

- Марина-а-а… - склоняюсь к ее лицу, на расстояние ее дыхания, - что ты хочешь от меня? Скажи!

Она хватает воздух губами, будто сказать что-то собирается, но в последний момент передумывает.

- Говори, малыш, - продолжаю давить, - я хочу знать…

- Хочешь знать? Серьезно?.. – кривит губы, - что, правда, можно говорить, чего я хочу?.. Раньше ты…

- Говори!

- Ладно.

Складывает руки на груди, но я не позволяю закрыться. Беру ее запястья и кладу на свои плечи.

- Что ты хочешь, Мариша?

- Я хочу тебя всего себе, - проговаривает четко, - навсегда.

Не могу сдержать улыбки, она сама наползает на лицо и снимает извечное напряжение на лбу между бровями.

- Дальше?..

- Если я начну говорить дальше, ты убежишь отсюда, сверкая пятками, - заявляет она.

- Ну, рискни, вдруг не убегу?..