Красивая, богатая, мертвая…

– Но зачем ему убивать Ирину?

– Вас интересует мотив? Пожалуйста: ревность. Он приревновал Ирину к одному из гостей, устроил сцену ревности еще там, у своих друзей, после чего привез Ирину домой, где они ругались так, что слышали все соседи, и под конец, каким-то образом убив ее, сделал вид, что все забыл, – сказала Лиза и, как показалось Глафире, которая наблюдала за ней, сама испугалась своих слов.

– Помогите ему, пожалуйста. Да, конечно, от того, как вы сработаете, зависит и моя жизнь, моя судьба, ведь я нашла теплое место, где мне хорошо платили и где ко мне прекрасно относились… Но Дмитрий Сергеевич – не убийца. И у меня, честно, душа болит, что могут посадить невиновного человека. Вы поможете ему, я могу на вас надеяться?

– Безусловно, я сделаю все, что в моих силах. Но и вы тоже не бездействуйте. Постарайтесь собрать информацию о том, что происходило в деревне в ту ночь. Может, кто-то что-то видел, какую-нибудь машину, к примеру, или слышал женский крик… Если соседи слышали, как ваши хозяева скандалили, то, может, кто-то услышал, как она кричала перед смертью… Или звук отъезжающей машины… Думаю, вы меня поняли?

– Хорошо, я постараюсь все выяснить.

– Вот и отлично. Спасибо вам за помощь. Да, кстати, оставьте свои координаты, мало ли что…

– Да-да, конечно, я сейчас… Спасибо за кофе.

Людмила Салова ушла, Лиза встала и прошлась по кабинету.

– Ты вот, Глаша, как думаешь, она пришла сюда, чтобы его защитить или ей просто страшно стало потерять работу?

– Думаю, и то и другое. Если твой приятель был щедрым к ней, хорошо платил и не обижал, то вполне вероятно, что она жалеет его. К тому же она на самом деле его хорошо знает. Ведь каждый день варит ему кашу, стирает рубашки… Его жизнь проходит на ее глазах. Да, конечно, он никого не убивал! Вот только что это за кроссовки? Кому они принадлежат? И где они? Ладно. Работаем дальше. Перед звонком Мирошкина мы с тобой о чем говорили?

– О том, что Ирину могли убить по причинам, нам пока еще неизвестным, и ты высказала предположение, что это мог быть кто-то, кто ее ненавидел, то есть, другими словами, ее убили за что-то. За какое-то конкретное действие. Отомстили, к примеру. Или кто-то, кто ее убил, прежде, еще до смерти Виктора Пшеничного, имел виды на его наследство…

– Или же сегодня имеет виды на ее наследство, то есть на все то, чем она владела до того момента, пока по ней не проехалась машина… У нее есть наследники?

– Да, у нее единственная наследница – родная сестра Ольга Виноградова.

– Вот и отлично. Ты займись ею, а я постараюсь выяснить, кому в свое время перешла дорогу Ирина…

– Думаю, твоя версия более перспективная, – заметила Глафира.

– Это еще почему?

– Просто представила себе, что должны были почувствовать наследники Виктора Пшеничного, узнав, что все его состояние перешло в руки его невесты, даже не жены…

– Ну, они могли оспорить завещание… Ладно, завтра я все узнаю.

Глава 9

18 июня 2011 г.

Сергей Мирошкин, следователь прокуратуры, быть может, впервые сейчас задумался над тем, какую роль в жизни всех его подозреваемых, дела которых они вели параллельно с Лизой, играет сама Лиза. Понятное дело, что ролью только адвоката она редко ограничивалась. Руководствуясь своим собственным, субъективным мнением, решала для себя, кто прав, а кто виноват, и уже в зависимости от этого работала так или иначе с клиентом. Чаще всего он бывал оправдан. Возможно, это происходило потому, что она, обладавшая природной интуицией, не бралась за дела настоящих преступников. Во всяком случае, так это выглядело внешне. Хотя иногда Мирошкина охватывало сомнение по этому поводу, и ему казалось, что, разобравшись в том или ином запутанном деле и выяснив для себя, кто же на самом деле виновен (причем даже когда дело касалось тяжкого преступления!), Лиза помогала убийце избежать наказания. Однако по официальным документам этот человек проходил, скажем, только как свидетель. То есть он не был виновен. И тот факт, что Лиза наверняка знала, что он убийца, еще ни о чем не говорил. Вот и получалось, что Елизавета Травина, всегда с блеском распутывавшая дела своих клиентов и свободная от формальностей и рамок официального расследования (не говоря уже о том, что в ее профессиональной деятельности вообще не было таких понятий, как «висяк»), была для своих клиентов вроде Господа Бога.

Испытывавший глубокое уважение к таланту и уму Лизы, а также являвшийся ее другом, Мирошкин тем не менее иногда все равно чувствовал себя немного уязвленным, если адвокат наотрез отказывалась принимать какие-то очевидные факты. Вполне вероятно, что выводы, которые, следуя логике, должны как-то повлиять на ход следствия, в конечном итоге могут оказаться мыльным пузырем (сколько раз бывало, что улики в деле – всего лишь подстава), но на первом этапе работы, по его мнению, ими все же не стоило пренебрегать.

И чего это она так взвилась из-за этих кроссовок?! Куда от них денешься, от этих фактов?

После разговора с Лизой Сергей принялся за изучение экспертиз, касающихся дела Виноградовой.