Красивая, богатая, мертвая…

– Рита, посмотрите мне в глаза! Не надо быть профессиональным психологом, чтобы понять, что вы от меня скрываете что-то очень важное. Что? Что вы знаете о том вечере? Кто мог убить вашу подругу? И почему вы, помня, что Ирины уже нет в живых, тем не менее характеризуете ее как натуральную стерву?

– Нет, я ничего от вас не скрываю.

– Дело в том, что я пришел к вам не просто для того, чтобы подробнее узнать об Ирине. В доме Дмитрия Родионова были обнаружены следы женских туфель… Понимая, что вряд ли это следы чужого человека, я предположил, что эти следы принадлежат женщине из вашего, Рита, круга. Размер туфель – сороковой…

– Какой?!

– Приблизительно сороковой. Среди ваших общих с Ириной знакомых кто-нибудь носит такой размер?

– Да вы что! Это же почти мужская нога!

– У вас, Рита, к примеру, какой?

– У меня лично – тридцать шесть с половиной, а у Женьки так и вовсе редкий – тридцать третий… Попробуйте выяснить, какой размер ноги у Людмилы, их домработницы… Но это точно не она!

– Вы знакомы с Людмилой? – Этот вопрос Мирошкин задал, чтобы и вовсе отвлечь подвыпившую Риту от главной темы, на которой так легко, ничего не подозревая, она попалась. Проговорилась о редком, тридцать третьем размере обуви своей близкой подруги. И получилось, что и она вроде бы не сдала Женю Туманову, и Мирошкин получил от нее бесценные сведения.

– С Людмилой? Конечно! А вы что, ее тоже подозреваете?

– Мы подозреваем всех, у нас работа такая, – уклончиво ответил Сергей.

– Ну, тогда вы действительно зря время тратите. Я только мечтать могу о такой помощнице, правда. Может, и нехорошо так говорить сейчас, когда все сложилось против Димы… Но если его посадят, я возьму Люду к себе. Вопрос решенный.

– Думаете, что его все-таки посадят? – усмехнулся Сергей, вдруг подумав о том, что Рита не так уж и пьяна и, возможно, сама пытается выведать у него важную информацию о Родионове.

– Ну, во всяком случае, на него уже много чего…

– …нарыли? Вы хотите сказать, что знаете что-то, чего не знаю я?

– Возможно, – вот это уже была самая настоящая провокация, и Рита с развязным таким, важным видом откинулась на спинку стула, достала сигарету и закурила. Посмотрела на него сквозь ресницы. – Вы только поймите меня правильно. Я за свою подругу – горой. Мы, женщины, вообще солидарны. И это правильно. Что же касается мужчин – то пусть выкручиваются сами. В сущности, Родионов – человек не бедный, наймет себе хороших адвокатов… Поэтому…

– Что вы о нем знаете такого, чего не знаю я?

– Ирина была не дурой, я вам говорила. У нее голова работала хорошо. Вы же помните, я говорила вам, что Ирина боялась, что Дима раздумает на ней жениться.

– Да, и вы еще сказали, что она подстраховалась… В смысле? У нее был еще кто-нибудь в запасе?

– Боже! Вы, мужики, все мыслите одинаково! Вот и мой муж, когда я сказала ему о козыре, он сразу почему-то подумал про запасной вариант, то есть про запасного мужчину. Ничего подобного! Не для того, говорила Ирина, я работала как вол, строя наши с Димой отношения, чтобы потом искать ему замену. Нет, я придумала кое-что получше!

– Ну, заинтриговали, Рита!

– А то! Уж не знаю, успела ли она связаться с Мишей… – Она замолчала, прищурила свои длинные зеленые глаза и загадочно взглянула на Сергея. – Вы, наверное, думаете, а кто этот Миша?

– И кто же? – Хотя Сергею все эти загадки и эта пьяная дамочка успели порядком надоесть, он все же набрался терпения, чтобы дослушать ее до конца. Даже если она и собирается сообщить чепуху.

– Миша Кравченко – известный в городе журналист.

И вот тут Сергею стало стыдно. Ну, конечно же! Кравченко! Это с ним незадолго до смерти разговаривала по телефону Ирина Виноградова. Причем несколько раз.

– Да-да, конечно, я знаю. И что? Что связывало вашу подругу с журналистом?

– Ну, во-первых, они были друзьями, познакомились на каком-то приеме… Потом вспомнили, что когда-то жили в одном дворе. Словом, у Ирины с Мишей были прекрасные дружеские отношения. Не больше. Но затем произошло кое-что… Понимаете, вы, мужчины, в постели иногда бываете чересчур откровенны со своими женщинами. Возможно, это случается, когда вы вдруг осознаете, что мамы рядом нет, и на душе кошки скребут, и очень одиноко, или вдруг накатывают, налетают неизвестные страхи… такое бывает, правда, не только с мужчинами… Так вот, думаю, что и у Димы случилось нечто подобное. Может, он проснулся ночью, весь в поту, что называется, после увиденного-пережитого во сне кошмара и бросился к Ирине, чтобы покаяться, чтобы во всем признаться…

– В чем?

– А вот этого она мне не говорила. Просто сказала, что у Димы когда-то очень-очень давно произошло нечто такое, о чем ему стыдно и страшно вспоминать. Поэтому его мучают кошмары или бессонница. Еще она сказала, что напрасно он ей все это выложил, потому что теперь, если он причинит ей боль или передумает жениться, она не станет молчать и расскажет все-все Кравченко. А уж он-то знает, что с этим сделать…

– Значит, не хотите мне ничего рассказывать…