Красивая женщина и климакс

Утром она встала, позавтракала и, усевшись перед зеркалом, высыпала из косметички все ее содержимое. Из зеркала на нее с чистого, без косметики лица смотрели голубые глаза. На ресницах совершенно не было туши, губы имели естественный, слегка розовый цвет. Несмотря на отсутствие макияжа, ее лицо было миловидным и даже привлекательным. Если бы она не красилась и ходила вот такой простенькой, то ей можно было бы дать лет на десять меньше, чем ей было. Но так как Лара любила все яркое и кричащее, то ее лицо без косметики казалось ей невзрачным и некрасивым. Ей надо было, чтобы ресницы клацали, чтобы губы краснели, чтобы в ушах позвякивали экстравагантные длинные серьги, а в волосах были яркие, кричащие заколки.

Она обильно напудрилась и стала красить глаза. Нанесла первый слой туши, второй, третий… Взяв красный карандаш, она обвела губы, причем не совсем по их контуру, а немного дальше, чтобы они казались пухлее, и наконец красной помадой, стараясь не вылезать за контур, накрасила губы. Ну вот, снова она стала сама собой! Из зеркала на нее смотрела большеглазая, яркая, эффектная женщина. Осталось одеться во что-то такое сногсшибательное и тогда она окончательно будет готова.

Недолго думая, Лара влезла в свое красиво облегающее фигуру блестящее платье. Сверху надела коротенький пиджачок, отливающий серебром, у порога влезла в свои золотистые босоножки на высоченных каблуках, и, повесив элегантную сумочку через плечо, вспомнила, что забыла надушиться. Прямо в босоножках она осторожно прошла в комнату и, взяв возле зеркала флакон с духами, начала пшыкать на себя со всех сторон. Ее духи имели приятный запах роз, но так как она очень обильно поливалась ими, то этим запахом можно было задохнуться. Однако Лара не задыхалась, а буквально балдела от чрезмерного, удушающего аромата своих духов, и ей нравилось, идти потом по улице и оставлять за собой шлейф розового благоухания.

В переполненной маршрутке ей пришлось стоять, и она чувствовала раздражение. Стоять на высоких каблуках в постоянно дергающемся транспорте было отвратительно. Недовольные бледные лица невыспавшихся людей тоже раздражали ее. Но почему все молчат, и никто не скажет водителю, что он ужасно ведет маршрутку?

– Водитель! – Лара сама решила поставить на место неумелого шофера. – Нельзя ли помягче как-то трогаться и останавливаться? Что вы дергаете так? Это же невозможно! Нет, вы посмотрите, что он делает! – возмутилась она, едва удержавшись на месте, когда водитель снова резко затормозил, а потом резко поехал. – Вы нарочно что ли?

Люди стояли и сидели серой массой вокруг, и с любопытством поглядывали на разряженную, ядовито-надушенную яркую женщину, взявшую на себя функцию восстановительницы порядка. Кто-то из этих людей, очень близко стоящих и сидящих к Ларе взял еще и от всей души испортил воздух. Салон маршрутки наполнился такой вонью, что люди заерзали и стали осторожно переглядываться. Некоторые задерживали дыхание, чтобы не дышать этой вонью вперемежку с Лариными духами, а Лара, когда до нее дошел испорченный воздух, тут же сморщилась и громко возмутилась:

– Боже мой! Это кто ж так постарался? Кто не мог потерпеть и так изгадил воздух? – она скривила лицо и пошарила по сторонам глазами, всем своим видом показывала презрение к тому, кто это сделал. – Фу! Какими-то тухлыми яйцами воняет! Неужели нельзя было сдержаться? Нет, ну надо думать и о других людях? Что вы, умирали что ли, чтоб не сдержать себя? Фу! Какая вонь! Дышать невозможно! Ни стыда, ни совести! Вы же все-таки не у себя дома! Пришел домой и воняй! Или хотя бы до остановки своей можно же было потерпеть!

Она стояла, держась за поручень между другими серыми и невзрачными по сравнению с нею людьми, и выделялась не только своей яркостью, но и подергиванием плеч, постоянным кручением головой, стрелянием глазами, и крайне недовольным выражением лица. Люди вокруг косились на нее, их лица были невозмутимы, и Ларе казалось, что каждый из них хочет казаться непричастным к преступлению. Она не догадывалась, что все эти люди страдают не только из-за испорченного кем-то воздуха, но и из-за ее чрезмерно пахнущих духов. Лара цеплялась за лица глазами, чтобы выяснить, кто из этих приличных с виду людей устроил зловоние в транспорте, но все лица были одинаково бесстрастны и даже безразличны. Как будто никто кроме нее не замечает никакой вони, как будто это она тут устроила эту вонищу! Ей тут же вспомнилось, как в школе, когда кому-то случалось испортить воздух, и кто-то начинал возмущаться и затыкать нос, то все сразу же решали, что вот он и есть тот, кто навонял. Кто больше всех возмущается, тот и виновен! Похоже, и эти люди молчат сейчас, потому что бояться вякнуть, чтобы на них никто ничего не подумал. И получается, что она оказалась крайней! Но на нее же нельзя ничего такого подумать! Она же такая женщина! Она не какая-нибудь там!