Красивая женщина, купившая дом

Смирившись с обстоятельствами, которых не удалось избежать, она внимательно следила за тем, как тряслись её платья, выворачивались карманы курток и пальто, проверялись все полки и стеллажи. Рядом стояли испуганные понятые, которые, тем не менее, с интересом изучали подробности личной жизни хозяйки. Вещи её говорили о достатке, а не о бедности. Шкатулка с драгоценностями у неё тоже была, и наряд милиции изучил её содержимое самым тщательным образом. Придраться пока было не к чему, о краже драгоценностей в милицию никто не заявлял. Но ведь могут и заявить.

Как ни неприятен был этот обыск, Марину Станиславовну всё-таки утешала мысль, что у неё ничего не найдут. Она не крала, не прятала, не убивала, да и в заговоре никаком не участвовала. Почему этот труп оказался именно здесь, она не могла понять. Случайность какая-то.

Участники обыска вместе с понятыми уже спускались на первый этаж. Деревянкин задержался.

— Не волнуйтесь, Марина Станиславовна, — ласково сказал он и дотронулся до её руки, — это простая формальность, сейчас всё закончится.

Марина отдёрнула руку и, ни слова не говоря, пошла вслед за понятыми. Она даже не взглянула на него.

Через каких-нибудь полчаса первый этаж тоже был обыскан, и тоже — безрезультатно. Казалось, гости вот-вот уйдут, и можно будет вздохнуть с облегчением. Вздохнуть и оттаять — несмотря на великий погром в доме.

Следователь Глеб Петрович Осипов вышел в прихожую и устало опустился на банкетку. Банкетка показалась ему жёсткой. Странно, подумал он. Где-то в покоях Мезенской он уже встречал такие банкетки и даже сидел на них, наблюдая за обыском. И все они были мягкие, как кресла.

Он ощупал банкетку по правую и левую руку, потом встал и постучал по ней.

— Жёсткая, — сказал он вслух, но никого это замечание не заинтересовало.

Он взглянул на Мезенскую: бледная, но спокойная. Перевёл взгляд на милиционеров: ждут не дождутся, когда он их отпустит. Посмотрел на женщин, выполнявших обязанности понятых: явно разочарованы, что ничего криминального не нашли. А вот это мы ещё посмотрим!

— Что-то жёсткое у вас сиденье, — заметил Осипов, опять глядя на хозяйку дома, — а я хотел было отдохнуть.

Она ничего не ответила, считая этот вопрос ненужным, заданным из вредности.

— А ну-ка, помогите мне перевернуть эту скамейку, — на этот раз Осипов обратился к милиционерам. Они дождались, когда он ещё раз постучит по сиденью кулаком, и поставили банкетку на бок. Осипов присвистнул.

Все присутствующие с удивлением посмотрели туда же и увидели, что с обратной стороны к жёсткой доске, на которой сидел Осипов, болтами был прикреплён ящик из фанеры. Доска, прикрытая сверху гобеленом с кисточками, удачно скрывала его.

— Это что такое? — в очередной раз обратился следователь к Мезенской, — вы нас не просветите?

— Не знаю, — с раздражением ответила она, — я сама мебель не выбирала.

— Допустим, но дом ваш, и отвечать придётся вам.

— За что отвечать?

— Сейчас посмотрим. Ребята, инструмент есть?

— Конечно, на обыск без ключей не ходим.

Они быстро отвинтили гайки, вынули болты и поставили ящик на пол.

— Ну, была не была, — сказал Осипов, — надеюсь, что это не бомба.

Он приоткрыл крышку и зажмурился. Его ослепили божий лик и нимб вокруг его головы, просвечивающие сквозь целлофановую упаковку.

— Внимание! — серьёзно и одновременно торжественно произнёс Глеб Петрович, — сейчас будем оформлять акт изъятия. Понятые готовы?

Изумлённые женщины согласно закивали, а Мезенская, уже поняв, что происходит, была на грани обморока.

Когда бумага была составлена, следователь пригласил её проехать в отделение милиции.

— Что с собой брать? — спросила она упавшим голосом.

— Пока ничего. Там с вами побеседуют и возьмут подписку о невыезде.

— Я поеду с вами, Марина Станиславовна, — выразил готовность помочь Деревянкин, — после беседы проводим Настю на электричку и вернёмся в посёлок на моей машине.

Возражать у неё не было сил.

Глава 23

В субботу с утра Татьяне позвонила Витушкина, и она была рада отвлечься от общения со свекровью. Римма Степановна, всё больше впадая в маразм, каждый день что-нибудь теряла. На этот раз у неё пропала мазь для сосудов.

— Таня, ты куда дела мою мазь? Она лежала вот здесь, на тумбочке.

— Я не брала, у меня варикоза нет, — отвечала сноха, но свекровь ей не верила.

— А кто же тогда её взял? Серёжа на работе, дома, кроме тебя, никого нет. Нехорошо так делать, мазь надо свою иметь. Я давно заметила, что ты у меня со стола всё тащишь. Всё пропадать стало, как только я к вам переехала. Кроме тебя, воровать некому.

— Кроме меня, тут ты ещё сидишь с больной головой. Голову приведи в порядок, — рассердилась Татьяна.

— Да нет, ты меня не обманывай, я ещё в разуме. Я точно помню, где лежал тюбик, а теперь его нет. Домовой, что ли, приходил? Я женщина образованная, в домовых не верю.

— Ищи у себя, если ты образованная. Подумай хорошенько, и вспомнишь.

И тут раздался телефонный звонок-спаситель. К телефонным разговорам Римма Степановна относилась с уважением, телефон — это святое. Поэтому приставать к снохе она тут же перестала.