Красивая жизнь

Комиссаре солдатами уходят. Альбер остается.

Графиня(прикладывает к глазам лорнет и обращается к Альберу в той же манере, как когда-то, когда он был ее дворецким). Альбер! Извольте немедленно объяснить мне, что все это значит!

Альбер(спокойно). Это значит, что добрые старые времена кончились и вам, дамочка, для начала следует разговаривать со мной другим тоном.

Графиня(подскакивает на месте). Дамочка, Альбер?

Альбер. Да, дамочка! И то, что у вас еще есть возможность прикладывать к своему крючковатому, как у попугая, носику лорнет, и даже то, что у вас еще есть этот носик, — всем этим вы обязаны мне! Надо вам сказать, что кандидатов в Музей Народа было сколько угодно — спасти свою шкуру хотели все. Вашей семье повезло, потому что я был главным в ячейке. Да будет вам известно, я уже десять лет тому назад вступил в партию. Я присутствовал на заседании Революционного комитета, когда там обсуждался этот вопрос. Я поднял руку и сказал: товарищи! Я был лакеем, и мои хозяева — это такие отвратительные обезьяны, что более мерзких буржуа трудно себе представить! Лучше их вы никого для музея не найдете! Хорошо, сказали мне, берем их на пробу! (Спокойно добавляет.) Я сказал: на пробу!

Граф. Мой дорогой Альбер, поверьте, мы бесконечно признательны вам за то, что вы для нас сделали.

Графиня(едко). Вы теперь, возможно, будете пользоваться своим положением, чтобы унижать нас, мстить за свои былые унижения.

Альбер(спокойно). Нет! Потому что вам никогда не удавалось меня унизить! Вы, конечно, думали, что унижаете меня, но это был ваш буржуазный взгляд на вещи! Слугу унизить нельзя, во всяком случае, так, как вы это делали. Когда вы начинали важничать, вылупив на меня свои двойные зенки, я только посмеивался. «Да, госпожа графиня. Хорошо, госпожа графиня». Место было теплое, платили вы хорошо, а я знал то, чего вы не знали. Например, ваш кофе… Припоминаете, вы мне говорили: «Альбер, как это получается, что кофе всегда горький?» — «Я не знаю, госпожа графиня», — отвечал я. Глупости, я очень хорошо знал. Я писал в ваш кофе.

Графиня(собирается упасть в обморок). О! Это слишком! Кресло мне!

Альбер(холодно). Кресло позади вас. Подвиньте его сами. Вы еще и не то узнаете… Вот такие мелочи помогали мне переносить капитализм. Я только не надеялся, что когда-нибудь смогу вам сказать, что писал в ваш кофе. Революция дала мне такую возможность. Вот и все.

Баронесса(тоном девочки, которую обидели). Теперь вы становитесь важным человеком. Так вот, я желаю, чтобы у вас был слуга, который бы тоже писал в ваш кофе! Вот вам!

Альбер(внезапно становится приветливым). Не будьте такой злюкой, тетушка Мина. Всего три капли! А впрочем, вам нечего жаловаться. Разве ваш кофе, тетушка Мина, был горьким?

Баронесса. Должна признаться, никогда.

Альбер. В ваш я не писал. Потому что хоть вы и баронесса, но добрая женщина.

Граф. Если мы попытаемся забыть прошлое, мой дорогой Альбер?

Альбер. Что я и хотел вам сказать. Но только без фамильярностей! Не злоупотребляйте своим положением! Называйте меня «товарищ заместитель помощника комиссара»!

Граф. Это несколько длинно.

Альбер. Тогда вообще никак не называйте. Зовите, как раньше.

Граф. Так вы останетесь у нас на службе? Это чудесно!

Альбер. У вас на службе! Размечтались! Только во время представлений!

Граф. Представлений?

Альбер. Да. Музей Народа будет работать с восьми до десяти утра. Это будет называться «Пробуждение буржуа». Потом с двенадцати до двух дня — «Трапеза буржуа». И вечером — с девяти до одиннадцати — «Вечер буржуа». С восьми до десяти и с двенадцати до двух музей будет открыт только для групповых посещений трудящихся, заводы будут присылать сюда рабочих целыми бригадами. А вечером вход будет свободным. Трудящиеся, если им понравилось, смогут приводить сюда свои семьи. Вечером здесь будет очередь, это я вам точно говорю.

Графиня(она пришла в себя и начинает интересоваться разговором). Очередь? А что они здесь будут делать?

Альбер. Они будут там. За веревкой. Будут смотреть на вас.

Графиня. Смотреть, как мы… А что мы будем делать?

Альбер. Вы будете жить, вот и все. От вас требуется жить, как вы жили раньше, только за веревкой, — для народа. Для его воспитания и развлечения.

Баронесса(в ужасе). Мы должны будем учить роли? Но у меня нет никакой памяти. Я никогда не могла запомнить ни одной басни!

Альбер(приветливо). Да нет, тетушка Мина. Не пугайся ты так, моя толстушка. Что ты делала целыми днями в углу гостиной? Вязала носки для бедных?

Баронесса. Да.