Красиво разводятся только мосты (СИ)

Как говорится, сказано — сделано.

К шести вечера откисшая в ванне, переодетая, причёсанная и даже слегка подкрашенная, чтобы не выглядеть рядом с Иркой бледной молью, Аврора сидела на стуле для посетителей у рабочего стола менеджера Лебедевой Ирины.

Небольшой офис турагентства, в котором работала Ирка, был рассчитан на пять столов, но туристический кризис — заняты остались только два, двумя агентами-менеджерами, клиентов не наблюдалось.

— Короче, — оглянулась Аврора на Иркину коллегу: женщина самозабвенно разговаривала по телефону, зажимая ухо. — Кажется, я решилась.

Лебедева театрально подавилась, закашлялась, постучала себя по груди.

— Чего? — уставилась на Аврору.

— Понимаю, он красивый мужик. Ему даже делать ничего не надо, ни соблазнять, ни ухаживать: улыбнулся, бровь приподнял и всё — любая его. Он и не скрывал, что не прочь потрахаться. Ну, я и решила, что тоже не прочь.

— Ты серьёзно, мать? — скривилась Ирка, словно Аврора сказала, что решила ограбить банк.

— Нет, блин, шучу, — хмыкнула Аврора.

Конечно, глупо говорить об этом подруге. Глупо вообще об этом говорить. И, наверное, больше выдавало её неуверенность, чем уверенность, но Аврора ждала одобрения, а не эту кривую ухмылку.

Да, в отношениях с мужчинами она осталась всё в том же пубертатном возрасте, когда у неё только начали расти сиськи. Когда они росли, она была безответно влюблена в Петюню, а когда выросли — вышла замуж за Романовского.

Между первой любовью и замужеством у Авроры никого не было. Так и осталась она наивной девочкой, видевшей мужские половые органы только на операционном столе, у статуй античных героев, да в порнушке. А если вычеркнуть Романовского, её сейчас, как в игре, откатило на точку сохранения в восемнадцать лет, когда она лишь мечтала кого-нибудь встретить и не знала как себя вести — вот как она себя чувствовала. И, конечно, ждала поддержки от опытной подруги.

— Рора, — прищурилась Ирка, — ты, случайно, не влюбилась?

— С чего ты взяла? — удивилась Аврора.

— Понимаешь, эти опытные ловеласы они ж как профессиональные воры. Тебе кажется, что все по-настоящему, он честен, искренен, что ты у него одна такая, и до тебя он ничего подобного не испытывал. А потом он тебя трахнет и свалит с твоими деньгами, девственностью или сердцем, нужное подчеркнуть. И лишь когда его след простыл, резко начинаешь прозревать и понимать, где тобой манипулировали, как умело вели, что ты потеряла и с чем осталась.

— И что я теряю? Мне кажется, ничего.

— Тебе кажется, — Ирка назидательно потыкала пальцем в свою грудь, в область сердца. — Рора, если ты влюбилась, беги от него на хрен.

— Зачем? Даже если влюбилась? — чисто из спортивного интереса спросила Аврора.

Ничего такого она к Демьяну вроде не чувствовала: день и ночь о нём не мечтала, аппетит и сон не теряла, разве что лёгкое возбуждение, но это нормальная реакция молодой, здоровой женщины на привлекательного мужчину.

— Рор, одно дело переспали и забыли. Тебе хорошо. Ему неплохо. И совсем другое, когда примешались чувства. Особенно сейчас. Тебе Романовский сердце разбил, если ещё и этот разобьёт.

— Как и что он мне разобьёт, если там уже нечего? Если там Романовский уже потоптался, как слон в посудной лавке.

— Ну, как-то же ты влюбилась.

Аврора вздохнула:

— Я не влюбилась, Ир. Я просто хочу с ним переспать. Мне нужен секс и ничего больше. Считаешь, это отчаяние?

Ирка дала понять: потом договорим — в офис заглянула начальница.

— Девочки, надо срочно продать две путёвки. А то сорвётся поездка.

— Куда? — нехотя спросила Ирина.

— В Сикачи-Алян. Музей нанайской культуры. Петроглифы. Шаманский костёр.

— А что такое шаманский костёр? — оживилась Аврора.

— Настоящая нанайская шаманка призывает духов предков, проводит обряд: разрезает путы, заговаривает на удачу, везение, благополучие.

— Мне надо. Два, — подняла Аврора руку.

— Самойлова, — покачала головой Ирка.

— Отстань, я хочу поехать, — отмахнулась та. — Тем более, музей, и на петроглифах я уже сто лет не была, всё забыла. И дома не хочу сидеть.

— А ещё мы по дороге про Арсеньева расскажем, его дружбу с Дерсу Узала, историю освоения Дальнего Востока зацепим, чжурчжэни вспомним. И группа небольшая, уютная, всего тринадцать человек.

— Тем более. Я еду, — твёрдо сказала Аврора.

Ирка хлопнула себя по лбу, прикрыла глаза.

— Всё, пропал мужик, — подвинула клавиатуру, давая понять, что придётся оформлять. — Чую, ты его отысторишь по полной и петроглифами, и дерсой узала. На, почитаешь на досуге, — протянула она распечатанную программу экскурсии.

Аврора прочитала написанное сверху ручкой: «Сбор в 9 утра. Остановка Волочаевская. Номер автобуса 818». Свернула лист, сунула в сумку.

— Имей в виду, там перепихнуться негде, — качнула головой Ирка.

— Чего это негде? — хмыкнула её начальница. — Там гостиница. Снимай номер, уединяйся.

— Инга Михална, кыш! У меня тут подруга пропадает, а ей лишь бы путёвку продать.