Красиво врать не запретишь

Развеяться я, действительно, хотела, и именно поэтому согласилась на Оксанкино предложение: махнуться на две недели квартирами. Сначала я испугалась, как же я брошу свою подмосковную квартиру и поеду в Питер одна? Однако сложившаяся ситуация подтолкнула меня к решительным действиям. Дело в том, что месяц назад я развелась с мужем. История нашего расставания была банальна, впрочем, как и история любви. Когда мы с ним познакомились, я училась на четвертом курсе педагогического института. Мой избранник оказался старше меня на пятнадцать лет. Игорь был бизнесменом и почему-то покорился мной, что тоже было непонятно. Тогда я была невысокой худощавой девчонкой, скромной и в очках, носила нелепые кофты и юбки, и вообще, представляла собой типичного ботаника. С Игорем мы познакомились весьма странно, точнее, нелепо: я попала под колеса его автомобиля. При чем так неудачно, что сломала руку. Виновником оказался вроде бы он, потому что не успел тормознуть на повороте перед светофором, поэтому доставил меня до больницы и несколько дней таскал цветы и апельсины. Я пыталась объяснить, что не держу на него зла, потому что сама очень рассеяна и всегда попадаю в нелепые ситуации, но он продолжал считать себя обязанным. Первые месяцы я думала, он просто очень интеллигентный, а потом оказалось, что это любовь. Как-то раз он пришел ко мне с цветами и сияя изнутри. Мама моя тоже сияла, из чего я сделала вывод, что вокруг созрел заговор. Само предложение руки и сердца повергло меня в шок, однако Игорь мне нравился, натурой я была романтичной, а ухаживал он красиво… В общем, я согласилась. Прожили мы вместе два с половиной года, пока однажды я не застала его с любовницей. Горю моему не было предела и, не желая ничего слушать, я подала на развод. Игорь пытался вымолить прощение, но это было выше моих сил, я сразу съехала к маме и старалась видеться с ним как можно реже. Бракоразводный процесс растянулся на три месяца, но в итоге удача оказалась на моей стороне. Вместе с огромной квартирой, машиной марки "Ауди" и выплатой крупной суммы денег в месяц. Я за это счастье не боролась, однако Игорь от широты души, а может из чувства вины, так щедро меня одарил.

После развода я надеялась, что он успокоится сам и оставит в покое меня, но он продолжал свои вылазки с мольбами о прощении, заставляя мою квартиру цветами. Первое раздражало больше всего. Измену простить я не могла, а объяснить ему это тоже не получалось. Оттого предложение Оксанки показалось мне неплохим выходом. С подругой мы раньше жили по соседству, в моем городе, пока она в четырнадцать лет не переехала с семьей в Питер. Однако мы друг друга не потеряли и продолжали общаться, по телефону и в последствии по электронке, изредка наведываясь в гости. Чаще, конечно, она ко мне, потому что здесь у нее осталась бабушка. Ксюха знала о ситуации с Игорем, потому и предложила махнуться квартирами недельки на две. Сама она была старше меня на два года, закончила журфак, работала в газете и меняла кавалеров одного за другим, ни мало не заботясь об их чувствах. Несмотря на разные взгляды на жизнь, мы с ней дружили и старались помочь, если в том была нужда. Вот и в этот раз она оказалась в моей квартире, пообещав показать моему бывшему любимому кузькину мать, да так, чтобы он навсегда забыл дорогу к моему дому. В ее силах я не сомневалась, потому и согласилась. В Питере мне понравилось сразу, пять дней я спокойно гуляла по городу, читала дома книги и отдыхала душой. И вот – на тебе, такой подарочек.

Тут я вспомнила, что этот самый подарочек стоит сейчас на лестничной площадке, и я должна его приютить, да еще и в роли сестры. Все-таки Оксанка переоценивает мои возможности. Я подошла к двери, вздохнула и решила: буду обращаться с ним, как с ребенком, в конце концов, не зря же я педагогический заканчивала? Я открыла дверь и уставилась на своего "ребеночка": Костя (а это оказался именно он) отлепился от стены, встал во весь свой рост и снова улыбнулся.

– Я уж думал: все. Не узнаешь меня и не пустишь, куда ж я тогда? – мой новоиспеченный братец улепетывал за обе щеки омлет.

– У меня память плохая, – печально заметила я.

– Да и немудрено, мы ж с одиннадцати лет не виделись. А ты изменилась…

– Да? – я покраснела, вот тебе и не помнит.

– Красишься, да? – кивнул он на волосы.

Я провела рукой по своей роскошной белокурой шевелюре и печально кивнула, придется врать, что крашусь. У Оксанки всю жизнь была короткая стрижка, волосы темные, торчащие в разные стороны.

– А ты красивая стала, тощая только больно, – продолжил он без обиняков.

Тут я прямо обалдела: это надо же такое сказануть мне, совершенно незнакомому человеку?

– Ты обиделась, что ль? – ткнул он меня в бок, отчего я подскочила, – не обижайся! Я ж так, по-братски.

– Я не обижаюсь, – ответила я, с ужасом представляя, сколько "счастливых" деньков мне предстоит пережить.