Красиво жить не запретишь

Заревел мотор, машина с места рванулась и, быстро набирая скорость, растворилась в темноте.

В кафе снова загомонили люди.

Нельзя оставлять здесь Карася, эти ублюдки могут вернуться, да и где гарантии, что в кафе нет никого из их компании? Я перетащила почти бесчувственного Карасева на газон, с трудом поставила его на ноги, он покачнулся и ухватился за ствол дерева. Устоял. Потом поднял на меня глаза, в которых не отражалось абсолютно ничего человеческого, и попытался выговорить мое имя. Видимо, узнал.

Я наскоро осмотрела его. Он был сильно избит, но огнестрельных ранений я не обнаружила — бандит промахнулся.

— Танька, — узнал он меня, — они… того… про тебя спрашивали… И про меня спрашивали… по чавке… надавали.

— Кто они? — спросила я.

— Ну, они… пацаны чумовские.

Понятно, значит, Карась решил не уходить в подполье, а сначала денежки мои пропить. Тут-то его бандиты и нашли. И чуть не убили. Из-за нашего с ним разговора.

Нужно было спешить. Я взяла Карася под руку и потащила его в глубь парка. Он едва ли соображал, что происходит, — от него за версту несло водкой, да и обработали его изрядно. Стараясь двигаться как можно быстрее, я выбивалась из сил, а Васька, видимо, решил, что все опасности остались позади, и идти ни в какую не хотел. Он несколько раз выбивался у меня из рук, падал, кричал, что ему не впервой такие встряски, и требовал оставить его в покое.

— Танька, Танюха, да брось ты меня… Все равно душенька я пропащая… не нужен никому…

Иногда он сбивался со своего текста и требовал выпить.

Я настолько уже разозлилась, что готова была оставить его под каким-нибудь деревом — отлежится, а тащить уголовника на свою конспиративную квартиру, куда я и друзей-то своих не всех вожу, — простите покорно. А где же еще нам можно укрыться? В этом районе у меня знакомых немного, да и знакомые такие, к которым запросто среди ночи не завалишься с пьяным уркой.

— Танюха, а… пусти меня… пусти, я домой пойду…

Я прислонила его к дереву. Черт с тобой! Делай что хочешь, все-таки я тебе не мать и не жена. Тоже мне друг детства! Лишенец.

— Ложись спать, Карась, — похлопала я его по плечу и собралась уходить.

Он пошатнулся, но обнял ствол дерева руками и удержался.

Со стороны аллеи послышались голоса. Я постаралась как можно дальше углубиться в лесистую часть парка, на всякий случай, но, видать, этим ребятам не лень было шарить в темноте в зарослях.

— В чаще посмотрите, в чаще! Козла этого найти обязательно!

Да, дело гнилое. Нельзя Карася здесь бросать.

Я толкнула его на землю, он упал, как мешок с мукой.

— Ты чего?..

Я тоже опустилась на землю, закрыла ему рот рукой. Голоса раздавались все ближе.

— Тут дружки его должны быть, которые Серого завалили…

Вот так здорово, я все-таки того парня убила. Какое-то я чудовище, а не женщина.

Карась порывался подняться, что-то мычал из-под моей руки. Чтобы удержать его на земле, я навалилась сверху и прижала его всем своим телом. Карась на секунду притих. Видимо, он неправильно расценил мои намерения — я с удивлением заметила, как его руки принялись стаскивать с меня джинсы. Он больше не пытался встать и дурным голосом не кричал. Пусть уж лучше так — джинсы все равно ему с меня снять не удастся, так хоть помолчит. Авось, нас не заметят.

Я не сопротивлялась.

Совсем рядом раздалось:

— Лучше ищите! Далеко они не убежали.

И другой голос:

— Карасю башку отстрелить! Чтоб, сука, думал лучше в следующий раз!

Логики в последнем высказывании я не нашла, но общий смысл поняла. Инстинктивно я сильнее прижалась к Ваське. Он с утроенной силой принялся лапать меня. Вот скотина, спасаешь его, спасаешь, а он…

В нескольких метрах от нас послышался шелест опавших листьев и громкие ругательства. Шаги. Похоже, человек пять.

— На детской площадке посмотрите! Никуда Карась не делся, ему Рыжий всю морду ботинками разнес. С таким лицом не бегают.

Да, логика этим парням не под силу.

Удаляющиеся шаги.

Я еще несколько минут не шевелилась. Потом Васька полез целоваться, я оттолкнула его и поднялась на ноги.

— Ну куда ты?.. Куда?!

В наступившей тишине его голос звучал как труба архангела Гавриила. Мне ничего не оставалось делать, как достать из кармана носовой платок и заткнуть Карасю рот, испачкавшись при этом в крови — действительно, Рыжий постарался.

Васька замычал, я подняла его и потащила прочь из парка.

Хоть и уголовник, хоть и морда разбитая, хоть и пьяный в задницу, а все ж таки человек.

По дороге Карась начал немного приходить в себя. Он уже не падал на каждом шагу, шатался, конечно, но зато мне теперь не приходилось волоком тащить его на себе.

До дома оставалось совсем немного, как вдруг мне в голову пришла одна мысль: я вспомнила, как в поезде мы с Анатолием Борисовичем и Димой накачались водкой и попили потом пивка. Тогда я была гораздо трезвее, чем сейчас Карась, но действительность воспринимала с трудом.

Впереди замаячил коммерческий ларек.

— Карась, пиво будешь? — спросила я у своего спутника.