Красивое зло

— Звучит устрашающе, — отвечает Элис. — Надеюсь, ты хороший повар?

— Да. Это один из многих моих скрытых талантов.

— Скрытых, вот как? — Элис некоторое время молчит. — И у тебя их много, да?

Субботу я посвящаю закупке провизии. Я и раньше, еще до смерти Рейчел, часто готовила, так что прекрасно знаю, какие продукты мне нужны. Я покупаю курицу, стручки кардамона, йогурт, тмин, рис — все, что нужно для моего любимого карри. Я приготовлю все до прихода Элис, а когда она придет, поставлю блюдо на огонь, и пока мы будем болтать, оно как раз дойдет.

Я настолько привыкла прятаться, что сама себе удивляюсь, почему так жду прихода Элис. Не знаю, когда или как идея подружиться с кем-нибудь стала казаться мне такой привлекательной, но желание общаться с кем-то вдруг стало просто непреодолимым. И хотя я по-прежнему боюсь того, что раскроется моя тайна, и понимаю, что дружба может быть опасной, я все равно не могу подавить это чувство нетерпения.

Я прихожу домой, готовлю карри, принимаю душ и переодеваюсь. У меня еще час до прихода Элис, и я звоню родителям. Мы все переехали из Мельбурна около года назад. Там нас знали слишком многие, и слишком многие знали, что случилось с Рейчел. Стало невозможно переносить их жалость, ловить любопытные взгляды и слышать шепот повсюду, где бы мы ни появились. Я перебралась к Вивьен, чтобы учиться в Драммонде, одной из лучших школ на юге. Мои родители купили дом в Ньюкасле, на побережье. Они хотели, чтобы я жила с ними, считая, что я слишком маленькая, чтобы жить самостоятельно. Но их печаль давила на меня, их присутствие меня душило, и в конечном итоге я убедила их, что Драммонд — очень хорошая школа, а мое будущее зависит от хорошего образования, и они смягчились.

— Квартира Бойделлов. — К телефону подошла мама. Когда я переехала, я изменила свою фамилию и взяла фамилию бабушки — Паттерсон. Изменить фамилию оказалось очень легко, и, по крайней мере на бумаге, я стала совершенно другим человеком. Сестер Бойделл больше не было.

— Мама!

— Милая, я как раз хотела тебе позвонить. Мы с папой говорили про твою машину.

— Что?

— Да. Пожалуйста, милая, не спорь. Мы решили купить тебе новую. Сейчас есть более современные, с подушками безопасности. У нас появились деньги, и было бы неразумно разрешать тебе ездить на этой старой колымаге.

— Да ей же всего восемь лет, мама, — возражаю я.

Она продолжает, не слушая меня:

— Мы нашли прекрасный «пежо». Очень компактный и самый лучший с точки зрения безопасности. В городе он просто незаменим.

После смерти Рейчел родители постоянно беспокоятся о моей безопасности.

— Отлично, мама, — говорю я. — Спасибо!

— Как дела в школе? Успеваешь?

— Да, все в порядке.

— Я тут прочитала про медицинский факультет в университете Ньюкасла. У него отличная репутация, почти как у сиднейского. Там очень много достойных преподавателей. Подумай об этом. Тогда ты могла бы снова жить с нами, не думая про аренду квартиры или про еду.

— Я пока не знаю, мама. Мне нравятся английский и история. Медицина мне не очень подходит. Мне кажется, я могла бы заниматься искусством. И потом, мама, я действительно очень рада, что живу в Сиднее.

— О да, конечно. У Вивьен тебе хорошо, она тоже очень рада, что ты у нее живешь. И профессия искусствоведа — это отличное начало твоей карьеры. Но это же только начало. Мы еще поговорим об этом, когда ты оправишься.

Когда я оправлюсь. Мама снова вспоминает то, что было раньше, до смерти Рейчел. Я отлично успевала в школе и после окончания планировала изучать медицину. Но когда Рейчел умерла, мои планы развалились.

В то ужасное время потеряло смысл все, что мне так нравилось.

И теперь я очень сомневаюсь, что хочу снова вернуться к своим прежним намерениям.

— Хорошо, я подумаю.

— Отлично. А я отправлю тебе по почте их брошюры. — Она смеется, но я слышу в ее голосе что-то, что заставляет меня подумать о слезах.

Я тихонько глажу телефон, как будто это чем-то поможет маме. Как она живет в постоянной боли и тоске?

— Спасибо, мама, — говорю я так тепло, как только могу.

— Пожалуйста! — Теперь ее голос снова звучит свежо и энергично. — Ты хочешь поговорить с папой? Его сейчас нет, но он может позвонить тебе позже.

— Я позвоню ему завтра. Ко мне на обед придет подруга.

— Я очень рада, что ты немного развлечешься. — Я снова слышу слезы в ее голосе, потом она быстро кашляет. — Хорошего вечера, дорогая. Скажу отцу, что ты позвонишь завтра.

Я вешаю трубку и уже сожалею о том, что позвонила. Лучше я себя не почувствовала и уверена, что мама тоже. С ней всегда так последнее время. Она всегда строит какие-то планы, она не может позволить себе просто помолчать или побыть в тишине и покое. Она как будто старается не вспоминать о том, что потеряла.

Считается, что горе надо выговорить. Целый год после смерти Рейчел я старалась говорить об этом, старалась выразить свою беду и потерю. Но папа отказывался меня слушать, и мама тоже избегала этих бесед.