Красивые, дерзкие, злые

«Мерседес» мчал по Волгоградскому проспекту в сторону временного Алисиного дома, удаляясь от центра, и с каждым километром затрапезность района чувствовалась все сильнее: темнее улицы, меньше иномарок на дороге, потерто одеты прохожие…

– Ну и дыра, – с оттенком брезгливости проговорил Теплицын, подвезя Алису к ее обиталищу, – право, она тебя недостойна.

И Алиса хотя и демонстративно промолчала в ответ, а в душе с Андреем согласилась: дыра. Жалкое, депрессивное место. Успешным девушкам оно не подходит, так что нужно выбираться отсюда любой ценой.

И назавтра, с раннего утра, взялась копаться в одежках и наводить блеск, а к двум часам поехала на свидание с теплицынским протеже.

…Новый Алисин знакомый, Егор Владимирович, оказался совсем не снобом. И несмотря на то, что они были единственными посетителями в японском ресторане (похоже, заведение специально «под него» закрыли), а в предбаннике маячил мощный охранник, держался просто и любезно. Много шутил. Обучал Алису пользоваться палочками: «Скоро японские да китайские кафе всю Москву заполонят. Надо быть готовой к экспансии желтой кухни». Учил разводить васаби в соевом соусе и пить теплое саке.

Алиса поняла, что нравится Егору. Больше того – с ней он расслабляется. Чувствует себя не государственником, плетущим интриги и вершащим важные дела, а самим собой – молодым милым парнем, недавним выпускником мехмата и кавээнщиком.

Под конец обеда, когда принесли жаренные во фритюре фрукты, Егор предложил:

– Давай с тобой поедем завтра в Питер.

– Ой, в Питер! А почему не в Череповец? Или, скажем, в Чухлому?

Егор понял ее сарказм, чуть смешался:

– У меня туда командировка. Много дел. Но все вечера в Северной столице, клянусь, я буду посвящать тебе.

«А он совсем неплох, – подумала Алиса. – Даже без своего статуса недурен. А уж со статусом… Правильно говорят: деньги красят мужчину. Но еще больше его красит власть».

– Что ж, можно рискнуть, – она смерила Егора многообещающим взглядом.

Он до неприличия обрадовался.

– В свой самолет я тебя, извини, взять не могу. Там чиновных рыл будет много. И журналюг. Ты не против поехать поездом? Вот билет на сегодня, на «Красную стрелу», вагон СВ.

Билет оказался выписан на Алисину фамилию.

– Ты был уверен, что я соглашусь? – лукаво спросила она.

– Если б не согласилась, я бы его пор-рвал у тебя на глазах, – усмехнулся сотрапезник.

Утром на Московском вокзале Алису встретил молчаливый охранник, подхватил вещи и пешком довел ее до частной гостиницы на Невском. Ни названия, ни вывески у гостиницы не было. Просто в обычном парадном – обычная дверь. За дверью оказалась огромная квартира, вероятно, переделанная из бывшей коммуналки. Безликий евроремонт: белые стены, тяжелые гардины. Холодильник «Миле» на кухне забит припасами. В ванной – куча белоснежных полотенец, тапочки и халаты: комплекты рассчитаны на двух постояльцев. В одной из спален – чья-то дорожная сумка, мужские вещи разложены по полочкам и развешаны на плечиках: не иначе, Егора. В другой спальне на подушке конверт. Алиса заглянула туда: полторы тысячи долларов. Ее гонорар? В тот момент, когда она пересчитывала деньги – будто бы Егор видел, чем Алиса тут занимается, – раздался звонок по ее новому мобильнику:

– Добралась? Денежки тебе на обновки. Вечером куда-нибудь пойдем. Тебе надо соответствовать.

– Куда мы пойдем? На прием? В ресторан? В кино?

– Пока не знаю.

– Когда ты придешь?

– Не раньше девяти. Извини, у меня дела.

И Егор отключился.

Тот золотой день поздней осени Алиса потратила на прогулку по Питеру: послонялась по Невскому, вдумчиво изучила магазины, в кафешке на Садовой набрела на пышечную и поела жаренных в масле пончиков. Кофе в заведении разливали из железного титана с большим краном – словно в детстве. Она с отцом пила такой же, когда они катались на коньках в ЦПКиО.

Егор в тот день вернулся в гостиницу не в девять, а в половине двенадцатого. Пришел весь серый, мешки под глазами. У Алисы язык не повернулся упрекнуть, что она ждала его, как дура, два с половиной часа, нарядившись в новое платье. Да и имела ли она право на упреки? Ее научили: и в теплицынской «школе», и сама жизнь – никогда не кори усталого мужчину. Пусть прежде придет в себя.

– Извини, много работы… – просипел Егор и скрылся в своей спальне.

Через пять минут она заглянула к нему. Он расшвырял всю одежду по полу: костюм от «Бриони», рубашку «Кавалли», галстук от «Ива Сен-Лорана». Сам лежал в одних трусах ничком на кровати, раскинув руки крестом, уткнувшись лицом в подушку. Тело у него было красивое. Стройные ноги, аккуратные бедра, широкие плечи, только бока слегка жирком заплыли. Егор не спал. Услышал, что она вошла, повернул голову. Попросил:

– Расскажи мне что-нибудь.

– Про что?

– Неважно. Расскажи о себе.

Безошибочно почувствовав настроение Егора – тот был готов от государственных проблем сбежать куда угодно, – Алиса сказала:

– В детстве я любила, когда мне поручали тетрадки с контрольными раздавать. Я иду по рядам, такая важная, а все сидят и спрашивают меня: «Что там мне поставили? А мне?..»