Красивые, дерзкие, злые

Вале до последнего казалось: они, все трое, просто дурака валяют. Прикалываются. Ведь сколько раз уже бывало: вдруг начинали – особенно под пиво хорошо получалось – «строить (как писал классик) различные предположения». Как, например, они Гриню выставят в гонках на выживание поучаствовать – и, конечно же, на ней победят. А летом, в сезон отпусков, закроют, к чертовой бабушке, сервис, арендуют яхту и отправятся дружным коллективом в самые экзотические страны. Втроем. Безо всякого экипажа – подумаешь, дело большое паруса поднимать-опускать…

Бывало, их и на криминальщину тянуло – а что, дело обычное, особенно когда в стране идут, как талдычили по телику, «приватизация» и «резкое имущественное расслоение», а также период первоначального накопления капитала. Трудно не мечтать обогатиться самим – если по ящику знай новоявленных буржуинов в собственных замках показывают, а по улицам «Ягуары» без малейшего стеснения раскатывают…

…Как-то раз, по пьянке, и обменник грабили. В мечтах. В подробностях расписали план: Валя будет стоять на шухере, Петя – в роли главного налетчика, а Степан, самый разумный из всех, отход прикрывает… И настолько в итоге ладненькая схема получилась, что и правда – хоть завтра иди грабь…

Однако на следующий день, на трезвую голову, об обменнике никто из троих даже не заикнулся. Издержки воспитания – как родаки в детстве вдолбили: красть нехорошо! – так в подсознании и засело. Пусть денег вечно не хватает и адреналина организм требует… Но грабить – все равно это табу.

Однако сейчас, видно, такой момент наступил, что уже не до родительских наставлений, не до моралей с заповедями.

– Завтра встречаемся здесь. В восемь вечера. Всем удобно? – необычным, командным тоном спросил Степан.

– Мне, если честно, не очень, – откликнулась Валентина. (Она записалась в парикмахерскую – решила вдобавок к модной стрижке волосы оттонировать. Девчонки говорят, когда себя украшаешь – это лучшее лекарство от депрессий.) – Давайте лучше послезавтра! («Заодно и мальчишек новой прической поражу!»)

Петр со Степаном уставились на нее во все глаза – лупятся, будто она семь пик при верных десяти заказала.

– Вы чего? – не поняла Валя.

– Послезавтра? – повторил Степан. – Ты что?! У нас же времени в обрез!

– В обрез? – тупо повторила она.

– Дел еще куча! Нужно миллион деталей проработать. Где оружие доставать. Паспорта. Откуда брать машину. В какой точке конвой перехватывать…

– А, ты об этом, – рассеянно протянула Валя. И неосторожно добавила: – Да вы до завтра небось передумаете. Как всегда.

Петр со Степаном переглянулись.

«Психуют, – прочитала по их лицам Валентина. – Да и я, дура, хороша: зачем подначиваю? Прекрасно ведь знаю, что мужиков – особенно когда они не в духе – лучше не дразнить…»

Однако уже было поздно – раздразнила.

– Если дрейфишь – скажи сразу. Еще не поздно, – неприятным фальцетом заявил Петр.

А Степан добавил – нормальным, даже ласковым тоном:

– Я понимаю, Валя, ты нам не веришь. Думаешь, мы языки поточим – и, как всегда, в кусты? Вроде игра, да? Но сейчас не как тогда с обменкой – все будет всерьез.

– Да уж, не до игрушек, – подхватил Петр. – Во-первых, решили уже: линять нам отсюда надо. А во-вторых, с этим твоим охранником-лохом, как его, Жорик, что ли, ситуевина – очень уж в жилу!

– Не называй его лохом! – вне всякой логики рявкнула Валентина.

– А кто он еще?! Лох и есть! – не испугался ее гнева Петр. – Тоже мне, нашел перед кем исповедоваться: перед ба… то есть перед женщиной! Он же тебе на блюдечке, считай, два «зеленых» «лимона» принес! Сам!

Валя поморщилась. Она уже нескрываемо жалела, что рассказала Петру со Степаном про охранника Спицына. Понятно, конечно, что деньги Арсена их всех троих спасают, – только ведь Жорик ей по глупости раскололся. И по доброте. И потому, что верил: Валька выслушает и поддержит. А она ему вместо поддержки – нож в спину.

– Валюшенька, ты пойми, – не обращая внимания на Петра, обратился к ней Степа. – У нас ведь другого выхода нет. Не получается по-хорошему ситуацию разрулить. Что, Петьке свой сервис бандитам отдавать?! Этому Виктору Михалычу ублюдскому?! А тебе к чужому мужику в койку прыгать? За жалкие три тысячи долларов?! Ты что, не понимаешь: твой Олегович из тебя подстилку под мужиков хочет сделать! А ты его жалеешь!

– Я не его жалею, а Жорика! – выкрикнула она.

– Плевать на твоего Жорика. Он – щепка. А ты только представь, – тихо сказал Степан. – Ты больше никогда ни от кого не зависишь. Сама по себе. Королева. Хозяйка. Помнишь, рассказывала, что мечтаешь в домике на скале жить? («Надо же, не забыл!» – растрогалась Валя.) Будешь! Причем не в нашем Краснодарском крае жалком, а в любой стране, хоть в Испании, хоть в Норвегии, там скал – как грязи. И будет домик. И машины. И путешествия. Хочешь – работай. Не хочешь – детей рожай… А главное, конечно, – своему хмырю Олеговичу насолишь. По самое некуда. – Степан покачал головой и добавил: – У меня просто сердце кровью обливается, когда я слышу, как он над тобой издевается…