Красивые, двадцатилетние

— Не придет, наверно, — сказал пан Генек. — И за что вы ее так обозвали?

— Мою девушку тоже когда-то так обозвали, — сказал Малишевский. — За что, до сих пор, ей-богу, не знаю.

— И не влюблялись больше?

— Нет, — сказал Малишевский. Помолчал и добавил с неожиданной злостью: — Оставьте вы меня, черт подери, в покое! Не верю я ни в какую любовь. И бабе своей не верю. Никому не верю.

— Дурацкая история, — сказал Хенек Посмотрел на небо и вздохнул: — Хмурится. Как он там говорил?

— Шагнуть в дождь, кажется, или что-то в этом роде, — устало сказал Малишевский. — Пошли пиво пить… Не то про дождь, не то про грозу… Не помню. Ничего не помню. Не хочу ничего помнить. Не помнил бы, не получилась бы вся эта петрушка.

— Дождь завтра будет, — сказал Хенек.

— В воскресенье всегда дождь, — сказал пан Генек. И поморщился: опять подумал о своей постылой жене, о парнишке, о завтрашнем дне, о красивой девушке, о ее длинных загорелых ногах, о ее груди, красных свежих губах, стройной шее, испуганных зеленых глазах, и буркнул себе под нос, потому что нужно было что-то сказать:- Всегда в воскресенье дождь…

1955

Красивая девушка

Это была по-настоящему красивая девушка. Завсегдатаи парка, даже те, кто ходил сюда с незапамятных времен, не могли припомнить, чтоб когда-нибудь в этом парке объявлялась хоть одна такая же, подстать ей, красавица. Эта девушка в ком угодно могла поколебать веру в материальность мира; поравнявшись со скамейкой, где она сидела, люди испытывали странное ощущение, будто попали в иной мир. Старик, вечно бродивший тут со своей палкой с острием на конце, и тот рот разинул и шел так, пока не свернул в аллейку. А старикан этот всякого навидался, многое мог бы порассказать о майских ночах, когда — задыхаясь от злобного удовлетворения — гонял отсюда бездомных любовников.

Девушка сидела на скамейке не одна, а с парнем. Лет им обоим было по девятнадцать-двадцать, не больше. Парень был тоже красив, но она затмевала его любым своим движением или просто взглядом.

«Эта девушка словно лучик солнца», — думали прохожие.

— Поздно уже. Пора домой, — сказала она.

— Как хочешь, — отозвался парень. — Мне здесь хорошо.

— Ну так как, сделаешь, о чем я тебя просила, или нет?

— Я уже все сказал.

— Смотри, пожалеешь.

— Это уж мои проблемы, — ответил парень.

Достав из кармана пачку сигарет, он щелкнул по донышку и, вытянув губами одну, закурил. Пачку спрятал обратно в карман.

— Я тоже курю, — сказала девушка.

— И очень плохо. Никотин вреден для здоровья. А кроме того, от него может подурнеть твое хорошенькое личико.

Девушка сверкнула на него глазами из-под прищуренных век. А глаза у нее были карие, глубокие; в них дрожали золотистые искорки. Она хотела что-то сказать, но в это время мимо проходил мужчина в темно- синем скверно сшитом костюме.

Простой служащий, он так ничего и не сумел добиться в жизни — не хватило таланта и упорства. Однако, как всякий подобного рода человек, считал себя незаслуженно обойденным и непонятым. Взглянув на красивую девушку, он подумал: «Бог мой! Вот бы мне такую! Все бы пошло по-другому. Такая женщина способна многое изменить; может, ради нее и стоило чего-нибудь добиваться. А так, считай, жизнь загублена. Эх, черт! В кино, что ли, сходить, а то совсем расклеился…» И, разом погрустнев, он ускорил шаг.

Как только мужчина скрылся из виду, девушка спросила парня:

— Дашь или нет?

— Не люблю повторяться, — ответил тот.

Она подняла на него свои лучистые ясные глаза и сказала:

— Сукин ты сын.

Парень расхохотался. Пнув носком ботинка камушек, лежавший на дорожке, он тихо произнес:

— Одна маленькая неточность: я не твой сын.

— Будь ты моим ребенком, я знала б, что с тобой делать.

Он искоса глянул на нее и спросил:

— А чего ж ты со мной советуешься, что тебе делать со своим?

— Он еще и твой.

— Красиво излагаешь, — бросил парень, — даже трогательно. На вечеринке не я один был. Там были и Метек, и Ромек, и еще двое-трое ребят. А бабки только с меня тянешь? Что я тебе — дед-мороз?

— С теми у меня ничего не было.

— Ты выходила с ними на улицу.

— Чтоб глотнуть свежего воздуха и немного прогуляться. Ночь была удивительная…

— Ах вот как, — безразлично сказал парень. Он загасил сигарету и потянулся, откинувшись на спинку скамейки. Некоторое время посидел так, глядя в угасающее небо, потом сказал:

— К сожалению, я давно перестал верить в сказки. Что-то я не слыхал, чтобы девушка шла ночью к реке с мужчиной просто поглазеть на луну. Как раз при луне все и случается…

Девушка вскинула голову и взглянула в упор на парня, но промолчала; в руках она теребила клейкую молодую веточку. Пальцы у нее были как у мадонн с полотен старых мастеров: длинные, тонкие, нервные, казалось, они жили своей отдельной, одухотворенной жизнью.