Красивые лица

- Да. Они выжили, потому что догадались сбежать. И сбежало трое. Но на трассе под машины бросилось только двое. Храбрый и Трезвенница. Куда делась третья – неизвестно. Храброго упекли в психушку, а Трезвенница, как не парадоксально, спилась за пару недель. Кажется, она до сих пор пьет.

- Прошло ведь полтора года от первого сезона?

- Да, снимали зимой. Была сильная метель, когда Храбрый и Трезвенница выбежали на трассу. Они были легко одеты, отморозили пальцы рук и ног. Но, слава Богу, обошлось, ничего не ампутировали.

- А со второго сезона кто-нибудь остался?

- Да. Две девчонки и один парень. Погоди, сейчас вспомню, как их звали…

Пока она думала, я гадала: это стеб такой или она реально верит в то, что говорит?

- Я помню точно, что рассказывал мой продюсер. Спаслись они благодаря Умняше-Даше, она моя ровесница. Крутая-Антонина и Марк-Красавчик. Уж его-то ты должна помнить. Журналы с его плакатами в момент расходились с прилавков.

- Да, я кажется припоминаю.

- Очень красивый мальчик… Был.

- Почему же был?

- Потому что сейчас он вроде как овощ.

Она опять о чем-то задумалась, пока накручивала на руки браслеты с кучей заклепок.

- Кстати, ты готова?

- К чему?

- У нас сегодня первая фотосессия.

- Здесь фотографы?

- Нет. Все механизировано. Пойдем. Ты что, совсем не читала договор?

- Честно? Не было времени.

- Ну ты даешь, малыш. Первое, чему обучил меня продюсер, внимательно читать договоры, особенно то, что мелким шрифтом

- Наподобие свободного использования паспортных данных?

- Да, - она лукаво подмигнула, - или органов.

Я не сразу обратила внимание, в фойе висело расписание таких событий как фотосессии. Они были четко назначены на определенные дни в течение всего месяца. Именно для них были заготовлены наши костюмы. Ну и для костюмированных танцев.

Небольшая комната с кучей зеркал, вместо стен. Суетящиеся девочки. В конце комнаты полотно, лампы, софиты и фотокамеры, начинающие снимать как только человек встает на панель.

Вспышки, вспышки, череда вспышек.

В белоснежном с розовыми цветочками платье Барби рассылала улыбки направо и налево. Взгляд в эту камеру. Воздушный поцелуй. Беззаботный смех в сорок пять зубов. Кокетливый взгляд во вторую камеру. Игривое подмигивание. Наигранное удивление. Вид скромного ангелочка. Опять смех а’ля «люблю своего стоматолога».

За все время той фотосессии Рок-звезда ни разу не улыбнулась. Только раз. Когда собиралась уходить с панели и занесла ногу. Она усмехнулась, глядя в пол. При этом так трогательно придерживала прядь волос, упавшую на лицо. Рука замерла у щеки, грустный взгляд и сардоническая улыбка.

В дальнейшем этот кадр стал любимым снимком не только моим, но и миллионов поклонников. Большая часть из этих поклонников относилась к тому типу фанатов, которые без дополнительных напоминаний о кумире и не вспомнят. Лицемеры, поддерживающие волны времени, периоды популярности.

В отличие от остальных, на мне было вполне скромное шифоновое фиолетовое платьице. «Глубокий насыщенный цвет» – как из рекламы порошка. Корсет плотно облегал тело, так что лишний раз и не вздохнуть. Часть лифа твердой стойкой поднималась до правого плеча.

Несмотря на отличный макияж, мои фотографии все равно казались не ровней других. Как «из князи в грязи» или простушка в высшем обществе. Если ты «колхоз», то без хирургического вмешательства никакие бриллианты не превратят тебя в королеву.

Расстраивало ли это меня?

Скорее, злило и бесило.

Я впустую тратила время. Дедушки здесь точно не встретить.

Помню, как через неделю после его похорон пришла к нему домой и обнаружила его на кухне. Чуть в обморок не грохнулась. А он преспокойно сидел за столом и мастерил мушки для рыбалки.

- Дедушка? – спросила я тогда, - разве ты не умер? Мы же… Тебя… Похоронили! Неделю назад. Я помню. Не могло же присниться.

- Пока я тебе нужен, - вздохнул он и посмотрел на меня своими большими теплыми глазами, - пока я тебе нужен, я буду здесь.

Еще через два дня заявился один его старый друг-нотариус с завещанием, по которому все имущество дедушки безоговорочно переходило мне. Я сразу побежала к нему домой. Взбежала на пятый этаж, своим ключом открыла дверь. Запыхалась сильно. Хотела пить. Но больше всего – его увидеть и новостями поделиться.

Но его не оказалось дома.

Он так больше и не появился.

Как же я была глупа, думая, что в «доме, полном привидений» смогу его отыскать. Или встретить другое привидение, которое смогло бы передать послание моему дедушке.

Но здесь все – одна сплошная декорация. Фальшивка. Реального ноль.

«Сахарок, 22»: