Красивый. Богатый. Женатый

— Могу еще раз в челюсть дать! Глеб, отвали уже! Что прицепился? И тебя давно надо было выгнать. — Неожиданно в голову приходит мысль, что я даже не знаю, чем этот придурок занимался у нас в компании.

Отталкиваю мажора, чтобы вернуться в общий зал и найти выход, но натыкаюсь на каких-то здоровых парней, от которых воняет алкоголем.

— Глебка! Малыш! — Слышу над головой незнакомый бас. — Бабки принес?

Оборачиваюсь на блондина и вижу, как улыбка слетает с его губ, глаза резко трезвеют. Он напуган. Ну класс, не хватало еще в разборку попасть из-за этого идиота.

— Паш, ты же знаешь, я все верну. — У Глеба голос срывается от страха.

— А это кто у нас тут? — Тот, кого блондин назвал Пашей, склоняется надо мной, и я вижу маленькие злые глаза на узком бледном лице. — Люблю рыжих.

— Парень, это ваши разборки, я тут ни…

— Твоя телка? — обрывает меня Паша.

— Моя, — врет мажор.

— Что?! — ору на Глеба, но тот лишь отводит взгляд.

— Сегодня моя! — Раздается громкий смех. Я с ужасом понимаю, что стою одна в полутемном коридоре, а вокруг меня пять незнакомых парней. — То есть наша телка. Должок верни, Глебыч, а она у нас пока побудет.

Изо всей силы толкаю Пашу в сторону, но меня тут же кто-то хватает сзади и тащит внутрь коридора.

— Глеб! — только и успеваю крикнуть до того, как мужская рука зажимает мне рот.

— Пшел отсюда! — Мажора толкают в сторону грохочущей музыки. — Утром вернем девку. Или не вернем.

Внутри все цепенеет от страха, я вижу перепуганного Глеба, который, как вытащенная на берег рыба, молча хватает ртом воздух. А потом он делает то, что ему приказали, — отворачивается и уходит.

Глава 38

— Тащи ее в бильярдную, Гной! — Слышу голос Паши.

Брыкаюсь изо всех сил. Есть же здесь еще люди! Всего три метра в сторону — и там целая толпа.

— Ай! Кусается тварь!

Парень, что закрывал мне рот, на мгновение отдергивает руку, и я ору:

— Помо… — Тут же получаю сильную пощечину и захлебываюсь в собственном крике.

— Нехай орет, — равнодушно тянет высокий смуглый парень с огромной татуировкой на шее. — Кто полезет-то?

Меня тащат вперед, я не всегда касаюсь ногами пола. Вдруг откуда-то справа в коридор вываливается целующаяся парочка — худая девчонка и высокий бритый качок. Я снова дергаюсь в руках Гноя, пытаясь привлечь внимание, но бесполезно: парень, оторвавшись на мгновение от своей подружки, равнодушно окидывает нас взглядом, а потом снова липнет к девчонке.

А меня тащат дальше.

— Открывай уже, — шипит Гной. — Вертлявая, коза!

Дергаю локтем назад и слышу сдавленный «ох». Попала в гада! И тут же слепну от яркого света, а через мгновение меня кидают на пол. Сумка, которую я изо всех сил прижимала к себе, отлетает в сторону. Слышу, как за спиной захлопывается дверь. Тело жутко болит, но я вскакиваю на ноги и бросаюсь обратно и… снова лечу на пол.

— Шустрая какая! — ржет Паша. — Мне нравится.

— Ну так и тащил бы ее сам, — огрызается Гной. — Девка борзая.

— Ненадолго. А ничего так подружка у Глебки.

Глаза постепенно привыкают к свету. Озираюсь по сторонам — два здоровых деревянных стола, похоже, бильярдных, комната огромная, кругом диваны, кальян на столе. Их пятеро — здоровых ублюдков, которые что-то не поделили с Глебом. Старше меня, на вид лет 25—27, «упакованы» с ног до головы. Главный явно Паша — высокий и жилистый, с мордой психопата. Гной, который меня тащил, ненамного выше меня, но крепкий и бритый наголо. Толстяк, чернявый бугай с пустыми глазами и холеный блондин а-ля Глеб.

— Значит, так! — Сама встаю с пола, пока ко мне никто не подошел. — Я не подружка Глеба, ясно? Ему на меня плевать, и ничего он вам не вернет за меня, что должен.

Голос дрожит, но я прямо смотрю на Пашу, в памяти застревает каждый миллиметр его страшного лица.

— Рот закрой, сучка, — равнодушно тянет блондин. — Пока еще можешь.

Его слова и мерзкий хохот вокруг заставляют похолодеть от страха. Но если они поймут, как сильно я их боюсь…

— Меня будут искать, и у вас всех будут проблемы.

Снова ржут, Паша — так громче всех. И смотрят на меня, как на зверушку в зоопарке, а я и правда чувствую себя будто в клетке без железных прутьев.

— Ниче так, — лениво выдает чернявый. — На шлюху не похожа. Иди-ка сюда.

И по дивану рукой похлопывает.

— Уймись, Дава, не ломай игрушку, после тебя уже не заведется.

Опять хохот, смуглый зло бросает ругательства, но потом встает и подходит к бильярдному столу. К нему присоединяется блондин, достают кий и шары. На меня внимания не обращают, не пристают. Парни расслаблены, знают, что я никуда не денусь, вот и растягивают «удовольствие». Еще двое хмырей растягиваются на диванах, включают плазму, висящую на стене, тут же комната наполняется громкой клубной музыкой. До двери метров пять, но даже если и метнусь быстро, то все равно перехватят, и тогда уже точно хана. Главный, долговязый Паша, вытаскивает откуда-то бутылки, а я тихонько отхожу к стене, где валяется моя сумка.

— Гной, давай партейку. — Толстяк уже отирается у стола.