Красивый Путь Огненного Фазана

Подкрепившись, путники отправились дальше. Поле вскоре закончилось, оказалось, что в низине впереди лежит лес. В лесу было прохладно и приятно пахло преющей хвоей. Анджин, от чего-то пребывавший в приподнятом настроении, болтал без умолку обо всем, что приходило в голову. О том, как он ездил в соседнее брелонство к сестре своей матери, и как его там чуть не приняли за монаха, почему у кошек нет души, про то, как Велисия в детстве целую неделю верила, что, если спрятать под подушкой фекалию горного козла, он вскоре превратится в топаз. Когда об этом узнали, брелина получила нагоняй, простыни ей сменили, но запах из ее покоев выветрить не могли еще несколько седмиц. Велисия лишь посмеивалась и иногда исправляла рассказы койота, добавляя деталей, Иртан шел впереди, не участвуя в беседе.

После полудня лес неожиданно окончился обрывом, с которого путникам открылась еще одна деревня, которая была совсем не похожа на предыдущую. Дома были построены не из бревен, а из соломы и глины и выкрашены в белый цвет, ослепительно отражающий солнечные лучи. Их расположение было весьма необычным. Широкие, длинные улицы тянулись к центру деревни, пересекаемые улицами, представляющими собой круги, а сами дома на них были построены полукругом. Молодые люди нашли наиболее пологий спуск к деревне. Волк то и дело предлагал брелине опереться на его руку, но та не соглашалась, несмотря на то что длинные полы ее одеяния делали схождение вниз еще более трудным.

Самые крайние дома поселения выглядели наиболее неприглядно. Анджину в голову пришло, что эти постройки, скорее всего, были не жилыми, а использовались для хранения припасов. Ближе к центру глиняные избы становились чуть уютнее, окна были закрыты ярко раскрашенными ставнями, двери им вторили. Дойдя до центра деревни, где пересекались все длинные улицы, путники обнаружили большую площадь. На ней было довольно много народа, было похоже, что здесь был местный рынок. К удивлению молодых людей, никто не обращал на них внимания, хотя, судя по небольшим размерам деревни и ее положению, чужаки здесь не были частым явлением. Недоуменно переглядываясь, они остановились посреди площади. При более близком взгляде стало понятно, что рынком площадь не была: торговцев здесь не наблюдалось. Тут и там над огнем висели огромные чаши с чем-то пахнущим так вкусно, что у путников заурчали животы. За длинными столами сидели люди, трапезничали и оживленно разговаривали друг с другом. Все это походило на какое-то пиршество. В этой деревне недостатка в мужчинах, кажется, не было, что опровергало теорию Иртана о призыве на войну.

– Северовершинцы? – послышался чей-то голос сзади.

Обернувшись, молодые люди увидели перед собой русоволосого мужчину среднего роста. На вид ему было лет тридцать пять. Он был загорелым, глаза имел большие и темные, короткая густая щетина покрывала его подбородок, золотясь в лучах солнца. Увидев удивленные лица юных странников, мужчина широко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы.

– Благодарю прародителей за встречу с вами, – произнес незнакомец с едва заметным акцентом.

– Пусть звезда провидения сведет нас снова, – откликнулись молодые люди.

– Как вы узнали? – добавил Анджин.

– По вашим одеяниям и цвету волос вашей прекрасной спутницы. Только в Северной Вершине я видел девушек с такими яркими волосами, хотя надо отметить, что столь необычного оттенка, как у вас, я не встречал, – незнакомец галантно поклонился.

– Откуда вы знаете наш язык? – спросил койот с некоторым недоверием.

– О, я жил в Северной Вершине, когда был маленьким ребенком… – с ностальгией произнес незнакомец. – Но вообще-то я родом из островных ашкроманцев.

Внезапно оживившись, Анджин бегло сказал что-то незнакомцу на его языке. Тот обрадовано ответил. Двое продолжали трещать еще несколько минут. Брелина недовольно посмотрела на Иртана, который тоже не понимал, о чем они говорят.

– Простите за грубость, друзья, я давно не говорил на родном наречии! – обратился незнакомец к волку и брелине. – О, ведь я даже не представился. Меня зовут Ожбей. Вы, верно, голодные? Не отобедаете со мной?

Ожбей проводил путников за ближайший стол. Молодые люди неловко присели. На столе было довольно много еды, некоторые блюда выглядели незнакомыми.