Красивым жить не запретишь

— Я этого боюсь. Потому ты завтра позвонишь дяде и попросишь, чтобы он прислал за тобой Карпенко. Даже если он преступник, то по дороге с тобой ничего не сделает, побоится. Пожалуй, с ним ты будешь даже в большей безопасности, чем это можно предположить с самого начала.

— Хорошо. Только пообещай мне, что если дядя применит силу и захочет запереть меня в доме, ты меня освободишь.

— Обещаю. А теперь мне пора на работу.

— Как? Опять на ночь глядя?

— Да, я ведь предупреждал: у нас наступила горячая пора. Надеюсь, вы с Генкой не подеретесь? Женя пренебрежительно фыркнула:

— Он для этого слишком положителен.

* * *

Женя поднялась рано и набрала знакомый номер. К телефону подошла Гестаповка. Как Женя ни готовилась к этому морально, ее все равно прошиб пот.

— Ирма Гавриловна? — спросила она слегка дрогнувшим голосом.

— Это вы, Евгения! — явственно ахнула та. — Что это вы себе позволяете? Георгий Николаевич из-за вас…

— Позовите, пожалуйста, его к телефону.

— Не знаю, свободен ли он, — мстительно сказала экономка. — Погляжу, но не уверена.

Она со стуком положила трубку на столик, который Женя тут же представила себе зрительно, и удалилась. По стуку ее каблуков Женя поняла, что она не очень-то торопится.

— Женя! — раздался через некоторое время взволнованный голос Ярославского. — Почему ты до сих пор не дома? Я ждал тебя еще вчера! Как ты могла убежать, не поговорив со мной? Как тебе вообще пришла в голову мысль убежать?

— Дядя Георгий, — перебила его Женя. — Я действительно хотела бы встретиться и все тебе объяснить. Не мог бы ты прислать за мной Костю Карпенко? А то из-за всех этих событий мне как-то не по себе. Не хотелось бы ехать одной.

— М-м… — сказал Ярославский. — Кости сейчас нет в Москве. Он прорабатывает одну линию… Я сам за тобой приеду. Можешь пока собираться.

— Нет, дядя Георгий, не надо! — испугалась Женя. Если за ней действительно кто-то охотится, то дядя рядом с ней тоже будет в опасности.

— А Костя давно уехал?

— Сегодня рано утром.

— На машине?

— Да.

— На своей?

— Ну конечно. А почему он тебя так интересует?

— Просто… Просто… Мне хотелось бы с ним поговорить. Знаешь что, дядя Георгий, я приеду к тебе завтра, — решила Женя. — Или послезавтра. Кстати, не мог бы ты оказать мне одну услугу?

— Говори, — приказал Ярославский.

— Вторая машина Яна, тот темно-синий «Опель»… Мне кажется, я вчера случайно видела его на улице, и он попал в маленькую, просто крошечную аварию. Зацепил дерево и, как мне кажется, поцарапал бок.

— Но сейчас на «Опеле» никто не ездит!

— Я тоже удивилась!

— Да ты, наверное, перепутала!

— Может, и перепутала. Но для спокойствия не мог бы ты посмотреть, есть там какие-то повреждения? Для меня это важно. Я тебе потом объясню. Пожалуйста, дядя Георгий!

— Подожди у телефона! — велел Ярославский. — Я прямо сейчас и посмотрю Зачем откладывать?

Он положил трубку и поспешно удалился. Женя на своем стуле приплясывала от нетерпения. Когда дядя вернулся, голос его был совершенно другим.

— Что это значит, Женя? Это имеет какое-то отношение к исчезновению Яна?

— Нет же, нет, — соврала Женя. — А что там с «Опелем»?

— С левой стороны на машине действительно есть вмятина. Расскажи толком, что случилось? И кто был за рулем?

«Я бы и сама очень хотела это знать», — подумала Женя.

— Дядечка, я не знаю, кто был за рулем. И почему «Опель» без хозяина ездил по городу, тоже не знаю.

Она клятвенно пообещала дяде в скором времени возвратиться домой. Умоляла его не волноваться и простить ее за поспешное бегство.

— Причины не жить дома больше не существует, Евгения — сказал напоследок Ярославский. — Пленку у шантажиста отобрали и уничтожили. И… И, кроме того, у меня больше никого не осталось. Я… Я скучаю без тебя.

— Я тоже очень скучаю!

Женя положила трубку и расплакалась. Может быть, она сама виновата в том, что жила в доме дяди как бедная родственница? А всего-то надо было вести себя по-другому. Не только ждать проявления любви от дяди и кузена, но и самой проявлять любовь? Впрочем, не все еще потеряно.

Конечно, рассвет, загоравшийся в Женином сердце, чертовски омрачала пропажа Яна. Если Ян не отыщется, живой и здоровый, в их с дядей проявившейся симпатии Друг к другу навсегда останется горечь.

* * *

— Ты когда-нибудь носил траур? — спросила Женя, глядя, как Лаптев натягивает тренировочные штаны.

— Не носил. Хотя мой единственный родственник, дядя, уже умер. Осталась только тетка Ксения в Туле, а она жива и невредима. Ну, не родная тетка. Бывшая дядина жена. Он с ней развелся незадолго до смерти. Поэтому квартира досталась мне. Думаю, тетка Ксения дяде этой подлости до сих пор так и не простила. Кстати, почему ты заговорила о трауре?

— Нам надо одеться во все черное. Я и подумала, хватит ли у тебя вещей подходящего цвета. На двоих.

— Зачем нам одеваться в черное? Этот дурацкий супермаркет отлично освещен. И во что бы мы ни вырядились, нас все равно будет видно.

— Но мы пойдем в видеопрокат с черного хода!

— Вижу, у тебя весьма мрачное настроение: черная одежда, черный ход…

— Надеюсь, ты уже придумал, как будешь открывать замок?