Краски

Ублюдок, почувствовав силу, двинулся на меня, размахивая ножом. В то время как я думал, что предпринять, Грет взяла первый попавшийся стул и, размахнувшись, кинула ему в голову. Окруженный со всех сторон, мужчина выронил нож и схватился за голову, из которой потекла кровь. Пользуясь моментом, я вновь подбежал к нему, взял за затылок и со всей силы опустил его голову на деревянный стол. С громкими глухими звуками его лицо превращалось в багровую кашу. Женщина в истерике кричала возле стола и смотрела на это зрелище, зарабатывая кошмары на всю оставшуюся жизнь. Я бил мужика головой об стол, несмотря на пытающуюся оттащить меня Рут, несмотря на крики женщины, несмотря на то, что ещё чуть-чуть и от него не осталось бы живого места.

Я взял со стола ещё один нож и ударил его в живот.

Нож вошёл на удивление легко. На серой рубашке у мужчины осталось кровавое пятно. Не ориентируясь в пространстве, он выпрямился и сделал два неуверенных шага. Как курица, лишенная головы, ещё несколько секунд продолжающая бегать.

Байкерша со всей дури толкнула его тушу в сторону выхода. Его полумёртвое тело, из которого ещё не вышла жизнь, буквально на одном адреналине вылетело из квартиры, упав со ступенек. Преисполненный злостью, я подбежал к нему и несколько раз ударил ногой в спину, насаживая его на нож, как кусок шашлыка на шампур.

Когда я поднял взгляд, то увидел светловолосую девушку. Ту сучку, в которую по уши влюбился Йохан. Девушка вскрикнула и выронила коробку, из которой выбежала крыса.

– Кубик! – крикнула с порога мелкая и побежала навстречу питомцу.

Резким движением я наступил ему на хвост. Грызун пронзительно запищал. Я смотрел на перепуганную девушку передо мной и жаждал, чтобы она умерла следующей. Сделав два быстрых шага в её сторону, я схватил блондинку за горло.

***

«Йохан. Йохан. Йохан» – только и слышал я в последнее время. Все бегают вокруг него будто он пуп земли. Он же обычный неудачник, который даже пальцем пошевелить не может, чтобы решить свои проблемы. Всю грязную работу приходится делать мне. Я словно губка, которая впитывает всё плохое, что происходит в его жизни. Ему не понравился бродяга в переулке, качавший права – я разобрался с ним. Он пришел вершить самосуд, высвобождая эту девчонку – я решил и эту проблему. Он захотел скрыться от всех в мире – и снова я ему помог.

Когда мы познакомились, мы только и делали, что пили в барах, вмазывались дешёвой наркотой и не знали, что делать с собственной жизнью. Он не хотел возвращаться к себе домой, потому что там его сжирали воспоминания о матери и сестре. Он говорил, что всё в том доме напоминает ему о трагедии, приводит к новым приступам. Я не раз предлагал уехать, но он, по известным только одному ему причинам, отказывался.

От мира ему помогали прятаться и спиды. Что-то он покупал у Баса, что-то подкидывал ему я. И Бас, и другие барыги знали, что иногда я и сам толкаю местным торчкам дурь, и не были против мелких продаж. Они не видели во мне конкурента. Помимо Йохана, у меня был ещё один постоянный клиент – Гастон. Он был неплохим парнем и не сильно отличался от всех нас. Все мы погрязли в этой яме, потому что уже не могли иначе. Гастон в своих наркотических трипах прятался от жестокой реальности. Видимо, и в его жизни однажды случилось какое-то дерьмо, что теперь он спустился на самое дно, набухиваясь в хлам по вечерам и забываясь с помощью наркотиков.

Однажды мы с Йоханом наведались к нему в гости. Уже несколько дней он не отдавал долг за дозу. А в Нойкёльне долги брали либо деньгами, либо здоровьем. И если Гастон не заплатил бы в ближайшие несколько часов, он здорово бы об этом пожалел. Йохана я позвал с собой как вышибалу. Хотя его он напоминал в последнюю очередь. Точно такой же неудачник, как Гастон, только чуть более разбиравшийся в жизни и умеющий ставить какие-никакие цели.

Дверь в квартире Гастона была закрыта, на звонки и стук он не отвечал.

– Что будем делать? – спросил Йохан.

Он смотрел на меня как на отца, который вот-вот должен был принять верное решение.

– Идти на таран.

С этими словами я отошёл на пару шагов назад, размахнулся и ударил ногой по двери. Когда я повторил этот трюк трижды, хлипкая дверь наконец сломалась. Разборки, шум и крики были привычны в этом районе, поэтому никто не обратил ни малейшего внимания на то, что мы вынесли чужую дверь.

– Молодец, Сиджи, – Йохан похвалил меня так, как мог похвалить свою собаку за примерное поведение.

Я бросил на него презрительный взгляд и вошел в квартиру.

Пахло здесь настолько противно, что пришлось закрыть нос рукой. На кухне валялись бутылки из-под пива, фантики, использованные презервативы. Мы словно полицейские медленно осматривали квартиру, выясняя причину запаха и ища Гастона. Обе наши проблемы разрешились сразу как только мы вошли в его комнату. Она, несмотря на бардак в гостиной и на кухне, была убрана. Кровать была застелена, светильник аккуратно стоял на тумбочке, освещая мёртвое тело Гастона.