Краски. История макияжа

Нынешние знаменитости не любят зацикливаться на одном образе и оттачивать его до мелочей – они предпочитают меняться в зависимости от настроения или последних тенденций. Талантливая британская певица и автор песен Эми Уайнхаус была в этом смысле исключением – ее стиль был настолько цельным, что в сочетании с характерным голосом сразу выделял ее из массы других.

Она проводила большую часть времени в лондонском Камдене – квартале, который как магнит притягивает представителей молодежной культуры, – и на формирование ее личности оказали влияние самые разные культурные течения. Как и многие музы в этой книге, она вдохновлялась тем, что было создано до нее. Во всем ее стиле – в одежде в духе «пин-ап», в начесанной гриве волос, в утрированном макияже – отчетливо прослеживаются источники этого вдохновения. И среди них – и Клеопатра, и Бетти Грейбл, и «пин-ап»-красотки Варгаса, и женские поп-группы шестидесятых наподобие Ronettes.

Валли О’Райли, американский визажист, работавшая с Уайнхаус, рассказывает, что Эми придумала свой образ сама, не обращаясь к помощи имиджмейкеров: «Она и сама отлично справлялась – и стрелки, и все остальное. Это было ее второй натурой».

Эмоционально и визуально это, бесспорно, был сильный образ. Но на создание его ей не требовалось так уж много времени. По словам О’Райли, иногда у них было всего пятнадцать минут на все про все. Губы ретро-красного цвета Эми рисовала кремовым карандашом для губ Rimmel и помадой марки Uni оттенка China – такой темный матовый синевато-красный отлично ей подходил. Обязательно – жирные черные стрелки, которые были ее фирменным знаком. Ее почти никогда (или даже и вовсе никогда) не видели без них. Стрелки она любила рисовать жидкой подводкой Rimmel с фетровым стержнем. Той же подводкой иногда рисовала и мушку. Накладные ресницы Уайнхаус особенно не требовались – ее собственные были достаточно густыми и длинными, – но брови были редковаты, и О’Райли заполняла их тенями для бровей, создавая более четкую форму в ретро-стиле.

Жизнь Уайнхаус трагически оборвалась, когда ей было двадцать семь лет, но ее влияние на поп-культуру – как на ее фанатов, так и на других знаменитостей – ощущается до сих пор. В память о ней Леди Гага разместила в Инстаграме фотографию, стилизовав себя под Уайнхаус. Жан-Поль Готье отдал ей дань уважения, вдохновившись ее образом для создания модной коллекции 2012 года.

Послесловие Я хочу быть похожей на тебя

Мы вступили в эру поиска безупречного совершенства: косметическая промышленность растет невиданными темпами, превращаясь в одну из самых успешных отраслей современности.

В желании подражать кумиру, имитируя его образ с помощью макияжа, нет ничего нового. Начало этому было положено на заре XX века журналами о кино и звездах Голливуда, а в последние десять лет тенденция к подражанию и вовсе переросла в настоящую манию. Невозможно открыть Интернет или пройти мимо журнального киоска, не наткнувшись на очередной заголовок в духе «Как повторить этот образ».

Это желание ощущать себя частью племени старо как мир. Зная это, ученые и психологи много лет ищут ответ на вопросы, почему нас тянет купить именно этот блеск для губ и даже почему мы вообще наносим блеск на губы. В одной из моих любимых книг, Man as Art («Человек как искусство»), есть красивые фотографии племен Новой Гвинеи, жизнь которых (в том числе и невероятные ритуалы, и сложную раскраску их лиц и тел) изучал антрополог Эндрю Стратерн. В предисловии он говорит: «Роспись лица – это… дело серьезное, и конкретные рисунки отличают статус мужчины от статуса женщины»[171]. Другими словами, такое раскрашивание – не простое внешнее украшательство, оно имеет отношение и к сексуальному влечению, и к заявлению о своей принадлежности определенной группе.

Ощущение, что мы принадлежим к группе, что мы – часть нашего «племени», ясно прослеживается в том, как во всем мире используется декоративная косметика. Будучи подростками, не хотелось ли нам чувствовать себя «своими»? И, в зависимости от поколения, мы выражали эту принадлежность, рисуя на щеках румяна и крася блеском губы в стиле Дебби Харри или размазывая вокруг глаз черный карандаш – в стиле «эмо». Хотелось ли нам походить на кумира кино, модель или певца? Хотели ли мы что-то сообщить о себе миру? Давали ли мы понять, что принадлежим к определенной группе? И то, и другое, и третье.

Сомалийская супермодель и деловая дама Иман отлично выразила это в предисловии к книге фотографа Арта Вульфа о племенах: «На по диуме ли, в глуши ли бразильских тропиков, в модной тусовке или в индейском племени – нас всех объединяет нормальное желание показать себя в наилучшем виде. Наши условия жизни могут кардинально отличаться, но нами… управляют импульсы. И этим импульсам решительно все равно, на каком этапе промышленной революции мы находимся»[172]. Наш врожденный инстинкт выглядеть самым лучшим образом уходит корнями в другой основной инстинкт – продолжения рода.