Красная Армия против войск СС

Основное сражение протекало между дивизией СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и 18-м и 29-м танковыми корпусами 5-й гвардейской танковой армии на фронте в 5 км между рекой Псёл и железной дорогой. Лейбштандарт насчитывал вечером 11 июля 77 танков и штурмовых орудий, включая 4 «тигра», а также примерно 20 легких САУ «Мардер». 12–13 июля безвозвратные потери составили 2 танка Т-4. Еще 15 Т-4 и 1 Т-3 были отправлены в среднесрочный ремонт, а 2 Т-4 и 2 Т-3 — в долгосрочный ремонт. Вероятно, третьим безвозвратно потерянным немецким танком 12 июля стал 1 Т-4 из дивизии «Тотенкопф». Не исключено, что в ходе Прохоровского сражения была также безвозвратно потеряна 1 САУ «Мардер» из состава лейбштандарта. Два советских корпуса насчитывали 398 боеготовых танков и САУ, из которых 12 июля в бою участвовали 348 машин. Только за 12 июля их безвозвратные потери составили 138 машин и еще 99 машин были повреждены. Соотношение по численности танков и САУ составляет 1:3,6, по безвозвратным потерям 34,5:1, а по общим потерям 11,3:1. Вспомним, как советские танкисты так й не опознали вклинившийся в их строй танк Риббентропа, и немецкий танк уцелел, уничтожив 14 советских танков. Риббентроп уверен, что их не обнаружили «из-за отсутствия у русских отдельного командира танка — танками командовали наводчики, которые могли смотреть только в том направлении, куда было развернуто их орудие». У немцев же командир искал цели, а наводчик стрелял. Кроме того, из-за острой нехватки средств связи радиостанции ставились не на все советские танки, а только на танки командиров подразделений. В остальных танках были только радиоприемники. Это тоже помешало уничтожить танк Риббентропа. Ведь заподозривший неладное танкист не мог быстро передать информацию товарищам. Немцы знали, что только на танках командиров частей и подразделений стоят полноценные радиостанции, опознавали командирские танки по антенне и стремились вывести их из строя в первую очередь. После этого советские танки лишались управления со стороны командира и становились легкой добычей, поскольку ни один из командиров экипажей больше не мог взять на себя управление подразделением. Кстати сказать, не исключено, что все танки не оснащали рациями еще и потому, что опасались несанкционированной инициативы подчиненных, в частности, того, что они забьют эфир посторонними разговорами. У немцев же все танки имели радиостанции. Советские механики-водители в несколько раз уступали немецким в оТште вождения. Отмечу, что уже в ходе Великой Отечественной войны, 19 сентября 1942 года, Сталин издал специальный приказ, предписывающий танкам вести артиллерийский огонь преимущественно с ходу и в обязательном порядке устанавливать на броне дополнительные баки горючего для увеличения запаса хода. Поскольку стабилизаторы, позволяющие вести прицельную стрельбу из танка в движении, появились только в 50-е годы, сталинский приказ обрекал танкистов на бесполезную трату снарядов. Дополнительные же топливные баки превращали танк в костер при попадании пули или осколка. Неудивительно, что, несмотря на сохранявшееся вплоть до середины 43-го года качественное превосходство Т-34 и KB над немецкими машинами и ощутимый количественный перевес, наши танкисты проигрывали в сражениях неприятелю, в том числе — в тактическом отношении — и битву под Курском.

В отличие от 5-й гвардейской танковой армии, 2-й танковый корпус СС после Прохоровского сражения отнюдь не утратил боеспособности. 14–16 июля он успешно действовал против окруженных дивизий 69-й армии в районе Шахово, а 30 июля без лейбштандарта, отправленного в Италию, нанес успешный контрудар по советскому плацдарму на реке Миус и ко 2 августа ликвидировал его. Армия же Ротмистрова, уже 14 июля прекратила все атаки. В наступление она пошла только 3 августа, в рамках общего наступления Воронежского фронта. Атаки на Прохоровку и наступление на Курск корпус СС прекратил только потому, что после начала 12 июля советского наступления на северном фасе Курской дуги Гитлер прекратил операцию «Цитадель». Все значение Прохоровского сражения свелось к тому, что 5-я гвардейская танковая армия понесла большие потери и не смогла активно участвовать в преследовании немцев, когда они после 16 июля стали отступать на исходные позиции.

20 августа 1943 года Ротмистров писал Жукову: «…Наши танки на сегодня потеряли свое превосходство перед танками противника в броне и вооружении.