Красная дорама

Другое дело, что дальше уже все будет зависеть не только от меня, а и от способностей Хи Рен, но девочка определенно не была непроходимой тупицей. Да и мотивации, судя по всему, ей было не занимать. Значит, при верном подходе — справится, даже и несмотря на достаточно жесткие сроки. Ну а сам оный подход отчасти придется нащупывать на ходу — и это уже моя задача, причем, чисто техническая.

Погрузившись в проблему, в какой-то момент я по-настоящему ею увлекся и уже почти не замечал, что происходит вокруг. Пару-тройку раз, впрочем, краем сознания фиксировал присутствие в комнате Джу Мун Хи — товарищ начальник Управления заглядывала не то проведать девочку, не то проконтролировать меня. Переговаривались сестры вполголоса, и специально к их беседе я не прислушивался, но кое-какие мелочи подмечал и откладывал в «копилочку» на автомате — пригодятся и в работе с ученицей, и в общении с ее строгой онни.

Всерьез отвлекся я лишь однажды: когда из прихожей раздался робкий звонок. Пойдя открывать, дверь в нашу с Хи Рен комнату товарищ Джу по пути притворила, но неплотно — разобрать голоса снаружи мне это, по крайней мере, не помешало: оказалось, что приехал вызванный за документами Пак.

Уже уходя, старший курьер осмелился на вопрос:

— Прошу прощения, а что такое случилось с товарищем Чоном? Товарищ Ли наверняка меня о нем спросит, и…

— Товарищ Ли в курсе, — не дав ему договорить, отрезала хозяйка — таким зловещим тоном, что, боюсь, коллега меня в этот момент все равно что похоронил.

Как бы то ни было, ничего уточнять Пак уже благоразумно не стал, и через считанные секунды входная дверь за ним захлопнулась. Ну а я вернулся к работе.

* * *

Давешняя фраза «урок после обеда» оказалась не просто фигурой речи — около часа дня Хи Рен действительно позвала меня на кухню, к столу. Джу Мун Хи, правда, компанию нам составить не пожелала, так что трапезничали мы с девочкой вдвоем.

Есть в этом доме было принято не сидя на полу, а по-европейски, за высоким обеденным столом. Да и над всей кухней — столь просторной, что в ней, пожалуй, целиком поместилась бы моя пхеньянская квартира, может быть, даже с солидным куском лестничной клетки — будто бы поработал неплохой дизайнер. Здесь даже некое подобие барной стойки имелось!

Правда, то ли как раз в силу своего размера, то ли из-за царившего на кухне невообразимо идеального порядка, выглядела она какой-то пустой и холодной, словно бутафорской.

Впрочем, выставленные на стол девочкой яркие, ароматные блюда строгую атмосферу в помещении быстро оживили.

В этот день Бог (или Ким?) послал нам с Хи Рен на обед суп из кефали, а также рис с курицей. Плюс огромное блюдо кимчи и графин чего-то наподобие морса. Ну чем не пир? И едва ли этим хотели произвести впечатление на меня — на фиг кому я тут сдался? Вероятно, приблизительно так в семье товарища Джу обычно и питались.

Чуть не написал: пока народ голодает… Но все же нет, Катя Кан совершенно права: как-то не видел я до сих пор здесь голодающих. Хотя, конечно, я вообще мало чего пока тут видел… Поэтому лучше скажу так: пока другие давятся гречневой лапшой по пятьдесят вон упаковка.

С другой стороны, а где в мире устроено принципиально иначе?

За стол Хи Рен села все в том же своем синем школьном платьице с алым галстуком. Как я заключил из обрывков ее разговоров с Джу Мун Хи, та считала, что форма девочку дисциплинирует. И это была идея онни, чтобы и дома уроками младшая сестра занималась «при полном параде». Ну а переодеться к обеду моя ученица, наверное, просто поленилась — тем более, что затем, на десерт, ей снова предстояло «грызть гранит науки».

За едой я собирался Хи Рен немного разговорить — чтобы получше ее понять и решить, как с ней правильно работать — но тут мне и стараться не пришлось: девочка сама была совсем не прочь поболтать. Так что оставалось лишь слегка направлять ее энтузиазм в то или иное конструктивное русло.

Вскоре я уже знал, что росла моя собеседница не в Пхеньяне — в Расоне, недалеко от границы с Россией. Там же и училась в школе — судя по всему, не в очень сильной: на прежнем месте Хи Рен считалась чуть ли не лучшей в своем классе, а когда в прошлом году перебралась в Пхеньян — оказалась скорее отстающей и в Первую школу с наскока не прошла. Это, кстати, могло служить одним из возможных объяснений ее нынешних неровных результатов: многие новые темы она за счет усидчивости худо-бедно осваивала, а вот в азах так и остались серьезные пробелы.

О причинах переезда в столицу девочка прямо не рассказала, но как я понял, там была замешана какая-то неприятная семейная история — может быть, даже трагедия. До деталей я допытываться, ясное дело, не стал.