Красная дорама

— А Ли из-за тебя без пары остался, когда по «лапам» работали! — язвительно заметил тот же голос.

Я покосился на звук: кто это там у нас такой въедливый нашелся?

— Товарищ Сонг, не перебивайте товарища Чона! — вмешался тут Гу. — У вас будет возможность выступить в прениях!

— Да, да, конечно, извините! — кивнул председательствующему незнакомый мне парень.

Сонг, значит? И чем же это я ему, интересно, насолил? Только тем, что оставил некоего Ли без напарника на тренировке? Или чувак — по жизни правдоруб? Но к Ану-то он не придирался…

— В общем, что было — то было, — заключил я, широко разведя руками. — Вину свою признаю — и сделаю все возможное, чтобы впредь подобное не повторилось.

— Ясно, — кивнул мне из президиума Гу. — Кто желает высказаться? Товарищ Сонг? — перевел он вопросительный взгляд на уже отметившегося «в комментариях» типчика.

— Да, собственно, я уже почти все сказал, — буркнул тот, поднимаясь со стула. — Ладно бы речь шла о каком-то неумехе-новичке, но товарищ Чон — кандидат во вторую сборную Управления!

То есть даже не всего концерна… Что ж, тем легче. Наверное.

— Так что он не только нас в секции подводит — но и всех тех, кто душой переживает за нашу команду! — с пафосом заявил Сонг — кажется, к некоторому неудовольствию Гу. — Пропуск трех тренировок подряд — это не шутки! Ладно бы еще одну, ладно бы две, но три… Вот так вот! — с этими словами обличитель с видом человека, честно исполнившего свой долг, плюхнулся на свое место.

Хм… А ту ли я выбрал «мелочь» для самокритики? Уж не подставился ли сдуру? А то, глядишь, сейчас еще выяснится, что от моих спортивных успехов зависит плодотворная работа чуть ли не каждого десятого сотрудника Пэктусан — я уже знал, что всего в концерне десять Управлений. Наше, к слову, незамысловато называлось Седьмым.

Тем временем за столом Лим что-то активно зашептала на ухо Гу.

— Мне вот тут подсказывают, что на прошлую субботу у товарища Чона имелось медицинское освобождение, — проговорил, внимательно выслушав девушку, председательствующий. — Получается, речь все же идет только о двух пропущенных без уважительной причины тренировках. Что тоже, конечно, не очень хорошо… Кто-нибудь еще хочет принять участие в обсуждении? — спросил он затем.

Желающих не оказалось.

— Тогда думаю так, — подытожил Гу. — С учетом всех обстоятельств, предлагаю поручить товарищу Чону в конце месяца доложить ячейке о том, как идет его спортивная подготовка и насколько ему удалось преодолеть негативные последствия допущенных прогулов. Нет возражений?

По залу пронесся легкий гул — кажется, многие, как и я сам, предполагали, что, заслуженно или нет, дело катится к какому-то более суровому вердикту. А тут даже официального замечания не последовало, как Ану!

Однако оспаривать идею председательствующего никто не стал, что, видимо, и было внесено Лим в протокол.

Я же с облегчением уселся. Похоже, обошлось.

Но к Сонгу этому надо будет, конечно, повнимательнее приглядеться. Он вроде не из нашего отдела. А вдруг — человек Квака? Уж не товарищ ли Жаба велел ему меня сегодня «утопить»?

А вот Гу явно был на моей стороне. Не иначе Мин и ему что-то намекнул на мой счет…

Ох-х, еще это грядущее продвижение по «комсомольской» линии… Может, лучше было получить сегодня от товарищей по полной программе — строгий выговор или что тут у них еще бывает? Таких небось не берут в космонавты — то есть в секретари ячейки, пусть даже и всего лишь во вторые секретари!

Хотя накосячить-то как раз никогда не поздно… А с другой стороны — в противостоянии с Кваком какой-никакой пост в Союзе молодежи мне может и пригодиться…

— Слово имеет товарищ Пак Чин Хва! — объявила между тем Сук Джа.

У старшего курьера ситуация изначально была куда хуже, чем у нас с Аном — на него имелся аж целый полицейский протокол. Так что Пака даже вызвали вперед — попросили встать возле стола президиума — и обсуждали довольно бурно. Но совсем уж ногами, что называется, не били — явных врагов он, похоже, в ячейке не имел. Вроде как все понимали, что без должной реакции оставить подобный проступок нельзя, но дело явно клонилось к какому-то не самому суровому наказанию из теоретически возможных…

Я в развернувшейся дискуссии активного участия не принимал, занятый мыслями о том, какие еще каверзы может мне устроить негодяй Квак. Но походя услышал, как сосед слева от меня сочувственно пробормотал себе под нос:

— За такими сигаретами — да по такой цене — я бы тоже встал в очередь! И плевать на опоздание!

Думал я при этом, как уже было сказано, совсем об ином, и на автомате у меня выскочило ироничное:

— А если бы он вез патроны⁈ — из какого-то старого советского фильма, кажется.

И совпало так, что аккурат в этот момент голоса в зале вдруг смолкли — и мои совсем негромко произнесенные слова нежданно прозвучали, подобно пушечному выстрелу.

Тишина из мимолетной разом сделалась продолжительной. Все вокруг обернулись на меня — кто с изумлением, а кто будто бы понимающе.

Несколько секунд от воцарившегося безмолвия буквально звенело в ушах — а затем медленно, с расстановкой заговорил Гу: