Красная дверь

Видимо, он нажал не на ту кнопку, потому что скользящий ковер сбросил его в голубом холле перед кабинетом Директора. Между тем он просто хотел удрать вниз, в экспресс-закусочную. В центре холла восседала секретарша мисс Пэдом. Пальцы ее выбивали бешеную дробь на скоростной машинке, но Прайс заметил рядом с машинкой раскрытый журнал. Она рискнула в служебное время открыть журнал! Что могло ее так заинтересовать? Он заглянул через плечо мисс Пэдом. Пухлый младенец сжимает в руках голубую молнию… Гм!.. Реклама пилюль, ускоряющих беременность. «Господь сказал:

«В муках будешь рожать детей своих!» Но он ничего не сказал о том, сколько дней и ночей носить под сердцем плод свой. Если Великого не заботили сроки, они заботят нас! Каждая пилюля Гип-Гип ускоряет беременность вдвое и не противоречит Библии!»… Еще одна деталь Всеобщего Ускорения… Но зачем мисс Пэдом эти пилюли? Она не замужем… А что, если?.. Вот идея! Женщина всегда чует, где растет запретная яблоня!..

Когда мисс Пэдом постигла, чем ин-тересуется Прайс, она разрыдалась:

— Я знала!.. Я знала!.. Эта история с Джо из отдела рекламы стала известна всем. Но я не виновата. Не виновата! Так получилось! И это еще не дает вам права обращаться ко мне с подобными вопросами.

Руки ее, на которых были надеты изящные браслеты — вибрирующие ускорители машинописи — снова вспорхнули над клавишами машинки. Но уносимый движущимся ковром Прайс все же успел уловить, что стрекотание машинки, несмотря на ускорители, было уже не так похоже на пулеметные очереди.

«Я ничего не узнаю! — думал Прайс, машинально опуская монеты в автомат экспресс-закусочной. — Сумел только поссориться с мисс Пэдом. А ведь она секретарь Директора. Конечно, Директор — всего лишь дюжина ящиков с быстродействующей электронной начинкой, но все же… Такая, как мисс Пэдом, сумеет сговориться даже с железной погонялкой… Боюсь, что моя недельная премия застрянет в металлической требухе Директора…»

Размышляя так. Прайс подставил рот под шланги автоматов. Мелодично шипя, автоматы-самокормушки молниеносно загоняли в глотку жидкие сосиски, вдували мясной порошок, заливали под давлением концентрированную яичницу. Одновременно огненно-рыжие буквы, загораясь, восклицали; «За вас жует фирма «Пупс»!», а две механические лапы мазали уши витаминной пастой. Медики, вовлеченные в орбиту Всеобщего Ускорения, доказали, что витамины особенно энергично всасываются в организм через кожные покровы ушей и щек. Моментальное намазывание пастой отнимало времени в шестьдесят раз меньше, чем обычное поглощение томатных или других соков.

Паста залепила уши, Прайс почти оглох. Разве плохо быть глухим? По крайней мере, не слышно сигналов Тотальной Сигнализации Всеобщего Ускорения. Каждые пять минут миллионы, невидимых замаскированных шепотоговорителей вкрадчиво лезли с советами:

«Стоя на месте делает свое дело только почтовый ящик! Беги за счастьем!», «Ты раздумываешь, а твой сосед чеканит монеты!», «Даже черепаха умеет спешить! Научиться спешить никогда не поздно!». И масса других полезных нравоучений. В промежутках между нравоучениями Тотальная Сигнализация Все-общего Ускорения непрерывно издавала бодрящие и понукающие звуки.

Теперь, пока паста не всосется в уши, сигналов не слышно, и есть возможность собраться с мыслями… Странно, когда он заскакивал а отдел сбыта, ему пока-залось, что кого-то или чего-то там не хватало… Не хватало… Кто-то исчез… Конечно, не было Примерного Джима! Как он мог забыть о нем!..

Все не любили Примерного Джима. Он был, как бельмо на глазу, как прыщ в самом неподходящем месте. Его ненавидели лютой ненавистью, как непутевый младший брат ненавидит старшего братца, чьи добродетели и удачи ежечасно суют под нос в назидание и по-учение. Примерный Джим всюду выскакивал первым. Когда для энергичного подбадривания, усиления темпа и общей стимуляции всем сотрудникам «Медикал-секьюрити» выдали электронные ускорители сердечной деятельности, первым, нацепил его себе на грудь Примерный Джим. Да еще поставил стрелку ускорителя на самое крайнее деление, почти у красной черты. Его сердце принялось стучать со скоростью сто восемьдесят ударов в минуту и, казалось, выпрыгивало из ушей; Ночью Джим пришпиливал одеяло к матрацу, потому что одеяло сползало с бешено дрожащей груди. Днем Джим сквозь силу улыбался и уверял, что чувствует себя удивительно энергичным и приободренным. Он готовился переворошить горы дел во славу фирмы, но через две недели его хватил инфаркт.

Джим не угомонился.

Он превратил себя в говорильную машинку!