Красная дверь

— Дальше по дороге есть ферма, — сообщил ему Ратлидж.

Эдвин нашел разворот и поехал назад в Хобсон.

Когда они добрались до полицейского участка, Ратлидж заметил:

— Дом миссис Грили как раз здесь. Уверен, что она предоставит вам комнату, чтобы освежиться. Ей нужны деньги.

Эдвин поблагодарил его и поехал дальше.

Ратлидж видел, что они разговаривают, но даже Хэмиш не мог разобрать ни слова.

Вышел Саттертуэйт и посмотрел им вслед:

— Кто это такие?

— Эдвин Теллер и его жена из Лондона. Он считает себя главой эссекской ветви семьи и полагает своим долгом представлять здесь семью, которую мы не нашли. Капитан Питер Теллер — его брат.

— Очень любезно с его стороны, — заметил Саттертуэйт. — Тогда где его брат?

— Думаете, он напоминает здешнего Питера Теллера?

Саттертуэйт задумался.

— Смутно. Трудно судить из-за бороды. Ведь помните, я годами не видел Питера Теллера и не знаю, как его изменила война. — Помолчав, он добавил: — Его жена знает о Флоренс?

— Эйми? Да. Должна знать. — Ратлидж кивнул, вспоминая первую встречу с ней. — Но жена Питера восприняла новость наиболее тяжело.

Зазвонил колокол церкви Святого Варфоломея, отбивая возраст усопшей.

— Пора, — сказал Саттертуэйт.

Они пошли по Хай-стрит и свернули на Черч-Лейн к военному мемориалу. Ратлидж видел, как Кобб задержался для утреннего приветствия своих сыновей, потом двинулся дальше, тяжело опираясь на трость.

Наблюдая за ним, Ратлидж задумчиво произнес:

— Брат Эдвина Теллера был серьезно ранен на войне. Он тоже нуждается в трости, но не всегда имеет ее под рукой.

— Мне говорили, что мистер Кобб кладет ее с собой в постель.

— Вы проверили его племянника Лоренса? Есть там что-нибудь новое после моего отъезда?

— Я наблюдал за ним. Но ничего нового нет.

— Я видел его размахивающим в гневе молотком.

— Посмотрим, не покажется ли кто-нибудь подозрительный сегодня.

— Тоже правильно.

Жители деревни также шли по аллее. Среди них Ратлидж заметил Теллеров в черном платье изящного покроя. Дорогая одежда выделялась среди обычной черной одежды местных жителей, которая висела неиспользованной от понедельника до субботы.

Церковь Святого Варфоломея была так же проста внутри, как и снаружи. У Ратлиджа мелькнула мысль, что Кромвель[17] одобрил бы ее. Но жители Хобсона, вероятно, не одобряли ни Кромвеля, ни короля Карла.[18] Их независимость происходила от земли, которую они обрабатывали, а не определялась из Лондона, а их жизнь была тяжелой и недолгой.

Служба была краткой и такой же простой, как ее окружение. Священник говорил о «нашей дорогой ушедшей сестре», перечисляя главные события ее жизни, и лишь однажды упомянул ее смерть, как незаслуженную трагедию. Он прочитал несколько псалмов, а хор вместе с прихожанами пропел три гимна, включая «Скалу веков».

Потом они перешли на кладбище, наблюдая, как простой гроб опускают в землю. Рядом с открытой могилой находилась маленькая полоска травы, отмечая место упокоения сына Флоренс Теллер. Вместо надгробия там цвели маленькие кусты роз, напоминая Ратлиджу те, которые он видел в саду Флоренс.

Рядом с могилой Тимми была третья — дерн казался плоским и нетронутым.

Никто не шагнул вперед, чтобы бросить первую горсть земли, пока это не сделал констебль, пробормотав:

— Надеюсь, теперь ты обретешь покой.

Следующим подошел Эдвин, несколько секунд глядя на могилу, словно молясь, потом взял горсть земли и осторожно разбросал ее сверху. Она упала на деревянный гроб, как первые капли дождя на крышу. Эйми Теллер последовала за ним, а потом и другие, включая миссис Грили и Сэма Джордана. Лоренс Кобб, за которым наблюдал его дядя, задержался на мгновение, глядя на безоблачное небо, затем бросил в могилу желтую розу. Она упала на самую широкую часть гроба, и он кивнул, словно исполнилось его намерение, а потом молча отошел, игнорируя стоящую за ним рыжеволосую женщину. Ратлидж отметил ее сходство с миссис Блейн, но Бетси была более стройной и хорошенькой. Ее губы были плотно сжаты, и он видел, что она не смотрит на могилу и не тянется за горстью земли. Вместо этого ее глаза были устремлены на мужа.

«Он проведет беспокойную ночь», — сказал Хэмиш.

Ратлидж последним шагнул вперед. Мистер Керр дал благословение, и Флоренс Маршалл Теллер была предоставлена заботам могильщиков и церковного сторожа.

Постояв с минуту, Ратлидж присоединился к Эдвину и Эйми Теллер, идущим к своему автомобилю.

— Я рад, что мы приехали, — сказал Эдвин. — Это было правильно.

— Очень простая служба, — заметил Ратлидж. — Но думаю, она ей подходила.

— Я всегда любила этот псалом, — промолвила Эйми. — «Я возведу очи горе…»

— Священник говорил о мальчике, — сказал Эдвин. — А у нее были другие дети?

— Только один сын. Мне говорили, что он умер много лет назад.

— Но мне помнится, вы сказали, что он еще жив, — обвинила его Эйми.

— Я сказал, что не могу узнать его мнение, — ответил Ратлидж.

— Как печально, — вздохнул Эдвин Теллер. Слова прозвучали искренне — не как традиционное выражение сочувствия. — Для нее.

— Она была вашей невесткой? — осведомился Ратлидж.

Эдвин уставился на него:

— Сейчас не время и не место…