Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам

Чаще всего дегенерацию понимают (представляют) как вырождение, и соотносят с конкретным индивидом (семьей, родом). Но для Надежды Константиновны важным являлось понимание, что дегенерация характерна для любого процесса, происходящего в обществе, будь то просвещение, наука или культура. Благодаря ее невероятному воздействию на все происходящие в новом государстве процессы, когда ее мнение имело первостепенное значение для товарищей по партии, она (своими и чужими руками) заполонила среду так называемой советской культуры — кино, театр, изобразительное искусство, драматургия, балет, литература — многочисленными деятелями бесовской породы, с нескрываемым удовольствием занявшими вдруг освобожденные для них в стране вакансии (естественно, за счет десятков миллионов расстрелянных и выброшенных за пределы России людей). Конечно, Крупская знала что среди большевистских ставленников много получивших дипломы за границей, которым русские национальные тонкости — кость в горле; как взяла в расчет и то, что в советское искусство, как правило, идут люди с неустойчивой психикой.

И тут Крупская выполняла установки Ордена, создавая новую идеологию посредством насаждения в сфере культуры лиц, презирающих исконно русские традиции. Начальной стадией процесса должно было являться нравственное разрушение русского народа, девальвация и искажение русского искусства и выращивание абсолютно нового, поименованного советским.

Для того чтобы подобная «культура» была востребована, были выращены поколения потребителей. Отобранные у родителей, дети напичкивались советской идеологией в яслях и детских садах. После чего попадали в школу, где принимались в октябрята, затем в пионеры, после вступали в комсомол, — проходя подготовительные этапы на звание «сознательного члена социалистического общества, самого передового общества в мире».

Таким образом, в первую очередь надо было создавать культуру для самых маленьких членов общества.

Сначала для них провели в жизнь разработанные под руководством Надежды Константиновны Крупской декреты о введения всеобщего обязательного обучения; затем последовали декреты о. введении новой, упрощенной орфографии (23 декабря 1917 г.), об отделении церкви от государства и школы от церкви (21 января 1918 г.), о совместном обучении (31 мая 1918 г.), положение о единой трудовой школе (октябрь 1918 г.). Эти декреты знаменовали «коренную перестройку всей школьной системы». Наряду с этим в октябре 1918 г. произошла национализация всех книжных складов; а в мае 1919 г. было организовано единое Государственное издательство.

Дореволюционная литература была опасна новой власти; «в этом наследстве необходимо было разобраться: убрать с полок детских библиотек монархический и либерально-благотворительный хлам и вместе с тем оставить все, что могло хоть в какой-нибудь мере послужить на пользу коммунизму», — уверяла советских граждан Лидия Феликсовна Кон, дочь польского еврея, революционера Ф. Кона, бывшего в конце 20-х годов редактором газеты «Красная звезда», а в 30-е годы завсектором искусств, затем заведующим музыкальным отделом Наркомпроса (Л. Кон. Советская детская литература 1917–1929. Очерк истории русской детской литературы. М., 1960, с. 15).

«Хламом», попав в большевистские руки, оказалась прекрасная русская литература для младшего и среднего поколения. Однако вместо «пищи для умов», как принято называть литературу, обществу было навязано ее иное предназначение: быть средством воспитания послушных рабов, но воинственных ко всему «буржуазному»! Детская литература является серьезным оружием борьбы и никак нельзя оставлять это оружие в руках враждебных классов, — такова суть одной из первых статей советской прессы, посвященной данной теме и напечатанной на страницах «Правды» (Л. Кормчий, «Забытое оружие» // Правда от 17 февраля 1918 г.).

В 1921 г. при Наркомпросе создается первое в СССР научное учреждение для изучения вопросов детской литературы и психологии ребенка-читателя, — Институт детского чтения. «Содержание детской книжки должно быть коммунистическим. Это не значит, что детские книжки должны только излагать программу партии и резолюции партийных съездов, но они должны давать детям те понятия, те живые образы, которые помогут им стать сознательными коммунистами», — безапелляционно подчеркивала Н. Крупская и также добавляла, что художественное произведение «вооружало бы желанием борьбы» (Сб. «Н. К. Крупская о детской литературе и детском чтении». М., 1954, с. 23).