Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам

Каково?! — выслан (слово-то какое ужасное!) в… родовое имение под родительский присмотр. Читаем у того же Н. Зеньковича: «Незадолго до отставки (речь идет об Израиле Мойшевиче Бланке, дедушке Ленина. — Авт.) с помощью гражданской жены Е.И. Эссен приобрел имение — деревню Янасалы (Кокушкино) Казанской губернии размером 503 га с 39 душами крестьян мужского пола и водяную мельницу. Подлинная площадь и само слово «имение» в советской лениниане не употреблялись. По словам Н. Крупской, «…купил домик в деревне в 40 верстах от Казани, в Кокушкино, лечил крестьян…» (с. 221).

Здесь же, в Кокушкино пребывала в это время и старшая сестра Анна, опечаленная кончиной Александра. В то время, когда готовился заговор, она, не являясь участницей, все же присутствовала в Санкт-Петербурге и была свидетелем происходящего. Надо полагать, брат делился с ней своими планами. Если мы прочтем советскую трактовку, к примеру, не раз упоминаемого М. Гернета, то найдем в его книге абзац об устрашающих размахах происходившего: «Исполнение смертного приговора и заключение в каторжные работы осужденных не было завершением обширного делопроизводства по процессу 1 марта 1887 г., административная расправа со многими арестованными продолжалась, а началась она даже ранее судебной расправы. Уже 8 апреля состоялось «высочайшее» повеление сослать в Восточную Сибирь на 5 лет Анну Ульянову. Вслед за тем последовали другие административные репрессии. Царизм выходил победителем и на этот раз в борьбе с партией «Народная воля» (с. 125). Вот так нагнетали ситуацию большевистские историки.

Марии Александровне Бланк императором Александром III было рекомендовано увезти дочь из северной столицы в имение Кокушкино, чтобы улеглись страсти, все затихло и имя дочери не упоминалось в негативном свете (вот откуда фальсификация: «приказано сослать Анну в Восточную Сибирь!»). Мать так и поступила. А через несколько месяцев Анне вручили конверт с вензелем, пришедший специальной почтой. В письме, написанном рукой императора, говорилось об их происхождении и о том, что произошло с ее братом. В конце стояла приписка «Обнимаю». Анна пришла с закономерными вопросами к матери; и та рассказала ей все как на духу. Между отцом и дочерью завязалась переписка, правда, письма с двух сторон были не частыми…

То письмо императора обнаружил Владимир Ульянов, а, прочтя, взбешенный, набросился на Анну и стал душить. Однако девушка оказалась сильней, ей удалось вырваться из объятий «любящего» брата-психопата.

Отцовские письма Анна берегла долгие годы; уже после смерти Владимира Ульянова-Ленина его сестра Анна Елизарова-Ульянова показала эти чудом сохраненные драгоценные реликвии Н.К. Крупской (о чем было хорошо известно определенному кругу лиц из верхушки советского государства).

Володенька прожил в Кокушкино до осени 1888 г., до получения разрешения вернуться в Казань. Затем было путешествие в Самару и Петербург, где в 1891 г. он сдает экстерном экзамен за курс юридического университета. Однако юридической практикой Ульянов заниматься не станет. Зато он станет активно распространять марксистское учение, создавать нелегальные кружки, писать провокационные материалы. Зараза, вброшенная в праведное православное общество, распространялась из-за сверхтерпимости этого самого общества к различным мнениям и благородным преклонением перед свободой мысли и свободой слова…

С осени 1893 года В. Ульянов «уже совершенно сформированным марксистом» постоянно пребывает в Санкт-Петербурге.

А Надежда Константиновна по возвращении из заграничной «командировки» была зачислена Г.В. Плехановым в «Союз борьбы за освобождение рабочего класса России» с заданием: разрабатывать идеологическое направление. Та мощная психологическая обработка, которая осуществлялась индивидуально в отношении Надежды, не возымела должного действия; она не потеряла головы, и сейчас и после будет мыслить очень трезво и логично. Но направление ее мыслей станет дорогой в царство Сатаны, дорогой, мощенной идеологическими псевдопонятиями, безрассудочной символикой и обезличенностью дегенеративных душ.

Потеряв, по сути, своего возлюбленного, чистоту интимных отношений, вынужденная скрывать свои чувства, будучи пожизненно заточена в нелюбовь, она поняла одно: месть дозволительна! Она отомстит им всем, всему их сатанинскому миру, — она станет Архибестией и вырастит им красных дьяволят, рождающихся с генами вырожденцев. А то, что при этом пострадают все иные народы и народности, — пусть! Значит, они достойны сей кончины, коль не видят многочисленных уродцев, посягающих на их благополучие, свободу и Империю. Достойны, КОЛЬ дозволяют им пребывать на своей земле безнаказанно. И когда все эти мысли окончательно вызреют в ней самой, спасать уже будет некого, потому что 60 миллионов только русских людей: золотой генофонд, цвет и гордость нации — будут уничтожены…