Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам

Как известно, после возвращения с Сахалина Чехов вновь возвратился к своим научным изысканиям, которые он излагал в диссертации на соискание ученой степени доктора медицины, где им была раскрыта тема о совершенствовании системы земских врачей под общим названием «Врачебное дело в России». «…Готовясь к экзаменам на степень доктора медицины, Чехов два года трудился над изучением истории медицины в России. Рукопись, названная «Врачебное дело в России» (не рукопись, а диссертация! — Авт.; о чем так наз. советские исследователи умышленно умалчивают, как и то, что Чехов имел степень доктора медицины!)… заполнена выдержками из ряда источников, начиная с летописей, «Истории Государства Российского» Карамзина и кончая народными лечебниками» (БМЭ. М., т. 34, раздел 754; в этом источнике статья о Чехове составлена А. Лихтенштейном и упоминаются работы о Чехове авторов И.М. Гейзера, Е.Б. Мене и др.). Особое внимание Чеховым уделялось уникальной системе земского врачевания, истоки которого уходят в давние, еще допетровские времена. К слову сказать, еще в XVI–XVII вв. на Руси имелся Аптекарский приказ — высшее административное медицинское учреждение, в ведении которого находились все медицинские работники, закупка медикаментов, сбор лекарственного сырья; им же проводились мероприятия против эпидемий. Цивилизованное государственное учреждение в цивилизованной стране.

На Сахалине Чехов встречал колдунов и шаманов, которые буквально на глазах вытаскивали из объятий смерти обреченных людей. Как истый ученый, Антон Павлович стал присматриваться к их взглядам и методам врачевания, прислушиваться, записывать, запоминать и в результате пришел к закономерному выводу, что колдуны и шаманы обладают несравненными знаниями о физиологии человека; но знаниями не новоприобретенными и усовершенствованными, а сохраненными с времен незапамятных! Чехов был дотошным исследователем и докапывался до фактов, которые подтверждали, что решение самых сложных медицинских проблем на территории нынешней Российской Империи осуществлялись и в доисторические времена, когда процветала древняя цивилизация Валдая! Свои мысли он высказал в диссертации (не оттого ли ее позже отнесли в разряд засекреченных?!).

Его труд заинтересовал и профессора Ивана Михайловича Сеченова. На одном из съездов Гематологического общества он высказался, что в России есть исследователи, которым принадлежит бесспорное лидерство необыкновенных открытий в медицине, к примеру, он сам недавно прочел диссертацию, где шла речь об открытии определенных клеток, которые бы он сам назвал эмбриональными (впервые этот термин применил Сеченов; в наше время известны как стволовые). Тогда, в конце XIX в., этим выкладкам не придали особого внимания; страсти разгорелись лишь в кулуарах, но все разговоры закончились ничем. И лишь спустя несколько лет, в 1908 г., на съезде того же Гематологического общества в Берлине эта тема возникла вновь. Разговор о стволовых клетках инициировал биолог Александр Максимов; Ивана Михайловича уже почти три года не было в живых, и А. Максимов даже не сослался на первооткрывателя Чехова, имя которого озвучил профессор Сеченов, оттого многие присутствовавшие могли подумать, что столь уникальная тема поднята впервые. Немецкие коллеги напомнили Максимову, что в подобных случаях следует ссылаться на открывателя, но выступающий на замечание не отреагировал. Что ж, случай прискорбный, но далеко не единичный в науке…

Выйдя в отставку, профессор Сеченов почувствовал острейшую необходимость отдыха; какое-то время они с супругой провели в их имении в деревне, но было принято решение отправиться на несколько месяцев на берег Черного моря. Повод к путешествию был благоприятный: в одном из писем Антон Павлович искренне приглашал их в Ялту, в свою усадьбу.

Пребывание в доме друга и коллеги оказалось на редкость плодотворным, причем не только для здоровья. Сеченов, выдающийся ученый, заложивший основы не только физиологии, антропологии, но и клеточной терапии (!), — с особым удовольствием слушал мнение доктора Чехова, который, еще не зная об исследованиях Ивана Михайловича в этой области, полагал, что эмбриональные клетки способны превращаться в любую клетку организма, а потому есть основания утверждать об их способности восстанавливать жизненные системы организма человека; мнения ученых сошлись в том, что клетка каждого человека владеет информацией, которая в ней заключена изначально, и в этом есть ее главное свойство. Антон Павлович говорил, ссылаясь на свои наблюдения на Сахалине.

— Мне кажется, эти клетки способны как бы запускать жизнедеятельность организма. Думается, в ваших лабораториях можно было бы попытаться выращивать и трансплантировать эти клетки…