Красная галактика. Том 2 (СИ)

Как Егор и предлагал, совещание провели утром. На время этого совещания в РевСовет были временно включены девушки и Питер. А также в высшем органе ГССР появился новый член — Первый, представитель механидов.

— Сегодня нам предстоит, не побоюсь этого слова, судьбоносное решение. Которое коренным образом повлияет на будущее нашей колонии. У нас есть два пути развития. Один озвучу я. Другой — Егор, — открыл собрание Семенович, — решение принимать всем нам. И боюсь, оно будет непростым. Егор Филимонович, пожалуйста.

— Значит так — у нас есть самородки фетуция. Целых три штуки. Наше солнце способно их производить…

— Так полетели его добывать! — душа Стрелки требовала действия.

— Выбросы проходят регулярно. Примерно раз в три года. У меня есть идея, которая поможет поймать больше самородков…

— Насколько больше? — спросил Питер.

— Сложно сказать, я думаю речь идет о сотнях…

— О сотнях кусках фетуция?!

— Плюс-минус, я точнее сказать не могу. Но деньги выброс принесет нам невероятные. Про фетуций в курсе гиканин. И когда он нас сдаст Пакту — вопрос времени. Месторождение слишком ценное, а мы слишком слабы. Я прогнозирую, что как только о нем станет известно литариям, нас захватят. Точь-в-точь как Питера. Кстати о нем — мы выяснили, что один из его сортов пива действует на пугзов как сильнодействующий стимулятор. На данный момент чисто юридически мы являемся правообладателями рецепта его изготовления. И в перспективе продукт Питера может принести нам денег, не меньше чем фетуций.

— Я против того, чтобы продавать пиво пугзам. Я создаю его, чтобы дарить вкус и удовольствие! — с жаром произнес пивовар.

— Обосновано. Принимается. Торговать наркотиками…

— Пиво не наркотик! — возразил Питер.

— У нас разная биохимия. На меня ваш продукт подействовал именно как наркотическое средство, — сообщил Рыжик.

— Тем более — если мы откажемся производить пиво в промышленных масштабах и в Пакте узнают, что Питер у нас, к нам прилетят сапруки, — описал совсем нерадужное будущее колонии Егор.

— Но как они узнают, что вы меня к себе забрали?

— Очень просто — в Пакте отслеживают все перелеты. Почему я так думаю? Вспомните нашу попытку прорваться к алгонианцам — нас развернули на полпути. И вы думаете, что наш визит к механидам остался незаметным? Расы Пакта делают вид, что соблюдают собственные правила и законы. Но что им стоит выдумать предлог для нового штрафа? Неподъемного для нас? Ну а потом они прилетят, чтобы потребовать его погашения.

— Умеешь ты жути нагнать, — вздрогнула Белка.

— К сожалению, это не жуть, а данность. И мы можем поступить так — первыми выйти на литариев. Продать им систему и запас фетуция. Продать им рецепт пива…

— Я же говорил — я против! — перебил Егора Питер.

— Я чисто гипотетически озвучиваю ситуацию, — Егор сам был против соглашения с Генеральным Пактом, но озвучить такой вариант решения всех проблем был обязан. Гражданам ГССР надо было дать право самим сделать выбор.

— Ну или мы упираемся, — начал описывать второй путь Григорий, — и продолжаем наращивать военную мощь…

Даже Стрелка, любившая лихую зарубу, и та засомневалась, что у ГССР хватит силенок соперничать с Пактом.

— Не потянем, — угрюмо произнесла она.

— Лоб в лоб — конечно не потянем. Но! — поднял палец вверх Семенович, — нам нужно быть хитрее. Гикане с ценами и чертежами химичат, литарии в черную механидов используют.

— Но мы же — не они! — запротестовала Стрелка.

— Совсем не они. У нас, Стрелочка, цели разные. Они пугзов поработили, а мы освободим! Да, хитростью и иной раз коварством, но освободим!

— Освободим всех? — уточнил Рыжик.

— Когда-нибудь всех. Но начинать надо с малого. Искать, где в системе Пакта слабые места. И бить именно в них.

— Но моих родичей… мы их освободим?! — пугзы редко проявляли эмоции, но сейчас Рыжика аж трясло.

— Освободим, обязательно освободим, — успокаивающе пообещал Егор. А Белка начала гладить пушистика по шерсти,

— Мы же их не бросим? — отказывался успокаиваться Рыжик.

— Я понимаю, к чему весь этот разговор. Мы должны были вас выслушать, потом привести свои доводы и аргументы. Проголосовать… но я не вижу смысла в голосовании. Кто скажет, здесь и сейчас, Рыжику, что мы оставим его братьев и сестер в рабстве? — короткая речь Питера сломала Семеновичу весь план на беседу. Он-то подготовил речь в духе «взвейтесь да развейтесь», а она не пригодилась. Сострадание к миллиардам милых существ, безжалостно эксплуатируемых сволочами из Пакта, сработало гораздо лучше пламенных призывов.

— Пушистиков надо освобождать! Я за то, чтобы бороться! — подняла руку Стрелка.

— И я!

— Я тоже!

Молчаливый Первый, никак не участвовавший в обсуждении, просто поднял лапу. Семенович пересчитал поднятые руки, крылья и глаза.

— Ну что ж, друзья-товарищи, единогласно! И, учитывая ваш настрой, шатать мы Пакт начнем именно с пугзов?

— Да!

— Свободу пушистикам!

— Уиии!

— У кого будут какие предложения? Вы же понимаете, что прилететь и начать агитировать за новый мир и иммиграцию в ГССР мы в открытую не можем. Так как мы пугзов будем переманивать?