«Красная империя зла». Запад против Сталина

Значение процитированного фрагмента очевидно: правдивый факт — число жертв «ежовщины» — здесь сочетается с ее неверной интерпретацией. Фразы типа «Советский Союз и сам проводил кампанию этнических убийств», «Советский Союз уничтожил» и «самый кровожадный режим» — откровенная фальсификация, ибо в их основе лежит ложное допущение, что убийства были частью политики советского правительства и Политбюро, которым руководил Сталин.

Налицо подмена происходившего фальшивым содержанием. Голод 1932–1933 годов носил непредумышленный характер, поэтому пока он длился, СССР никого не «уничтожил». Не проводил Советский Союз и «кампанию этнических убийств». Но именно так поступал Ежов, который, преследуя заговорщические цели, стремился свергнуть законную власть в СССР.

Официально советское правительство, Политбюро, Сталин — все они несли ответственность за творимые Ежовым массовые убийства, поскольку формально возглавляли страну и, таким образом, именно им надлежало положить конец его преступной деятельности и наказанию виновных. Что справедливо для всех правительств и глав государств, везде и во все времена.

Однако никто не возлагает на государство моральную ответственность за противозаконные действия и изуверства представителей органов власти; другое дело, если при выявлении таких злодеяний государство стало бы покрывать виновных и отказываться от их наказания. Но правительство Сталина решительно пресекло, начало расследование, осудило, признало виновным и наказало Ежова и его подручных из НКВД, которые понесли заслуженное наказание за свои деяния.

Таким образом, неправда, что советское правительство или «режим» виновны в массовых убийствах или что Ежов стал чем-то вроде «козла отпущения». Массовые убийства Ежова стали частью воплощенного им заговора против советского правительства, партии и Сталина.

Снайдер признает: по антисемитизму Польша не уступала нацистской Германии

Снайдер пишет:

«Грандиозные депортации имели смысл в 1938 году, когда лидеры-нацисты все еще могли ввести себя в заблуждение относительно того, что Польша может стать сателлитом Германии и присоединиться к вторжению в Советский Союз. В Польше проживали более 3 млн евреев, и польские власти также рассматривали Мадагаскар как место для их переселения. Хотя польские власти не предусматривали проводить по отношению к своим большим национальным меньшинствам (5 млн украинцев, 3 млн евреев и 1 млн белорусов) никакой политики, даже отдаленно сопоставимой с советскими реалиями или нацистскими планами, они все же хотели уменьшить число еврейского населения через добровольную эмиграцию. После смерти польского диктатора Юзефа Пилсудского в 1935 году его преемники стали в этом конкретном вопросе на позицию польского национализма и основали правящую партию, в которую могли вступать только этнические поляки» (с. 156–157).

Здесь Снайдер, наконец, признает правду: именно предвоенная Польша — такая же расистская страна, как нацистская Германия. Что ни в малейшей степени не было присуще СССР.

Снайдер отрицает, что Польша хотела напасть на СССР вместе с Германией

Снайдер заявляет:

«Наследники Пилсудского в этом отношении придерживались линии Пилсудского: политики равноудаленности от Берлина и Москвы с договорами о ненападении как с нацистской Германией, так и с Советским Союзом, но и без альянсов с кем-либо из них. Поляки в последний раз отвергли немецкого посла иностранных дел Иоахима фон Риббентропа 26 января 1939 года в Варшаве» (с. 157).

В одной из статей Снайдер делает аналогичное лживое заявление:

«Хозяину Риббентропа Адольфу Гитлеру нужна была сделка, чтобы иметь возможность начать войну. Для нацистов Советский Союз был главным врагом, а его сельское хозяйство и нефть — призом. Но между Германией и СССР лежала Польша, и поляки не высказывали никакого интереса стать младшим партнером в этой авантюре» (апрель 2009 года) (Выделено мной. — Г.Ф.).

Это полная ложь. Вплоть до начала 1939 года, когда Гитлер до нападения на СССР решил обрушить свои силы на Польшу, польское правительство лавировало, стремясь присоединиться к нацистской Германии в войне против СССР и завладеть большей территорией.

Вот что на самом деле случилось 26 января 1939 года — в день, упоминаемый Снайдером. Польский министр иностранных дел Юзеф Бек участвовал в переговорах с министром иностранных дел нацистов Иоахимом фон Риббентропом в Варшаве. Риббентроп писал:

«Затем я еще раз говорил с г. Беком о политике Польши и Германии по отношению к Советскому Союзу и в этой связи также по вопросу о Великой Украине; я снова предложил сотрудничество между Польшей и Германией в этой области.

Г-н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю.»^[157](Выделено мной. — Г.Ф.).