Красная капелла. Страшный сон гестапо

Временно утратив контакт с советской разведкой после нападения Гитлера на СССР, группа «Корсиканца» и «Старшины» установила связь с буржуазными и военными кругами Германии, предпринявшими покушение на фюрера 20 июня 1944 г. Однако данные о том, что «Корсиканец» и «Старшина» координировали свои действия с группой Герделера, разведке неизвестны. Вместе с тем достоверно установлено, что арестованные гестапо в конце 1942 г. берлинские антифашисты, несмотря на жестокие пытки, не выдали «Нового» и «Голову»[56].

Регулярные встречи Короткова с представителями берлинской группы антифашистов не оставили сомнений, по крайней мере у него, в том, что война скоро обрушится на Советский Союз.

В марте 1941 г. резидентура письмом № 147 доложила руководству, что, как видно из поступающей информации, политическая ситуация все более обостряется. «С учетом этого полагаем, – писал резидент, – что все наши мероприятия по созданию нелегальной резидентуры и обеспечению ее радиосвязью с Центром должны быть ускорены. Поэтому необходимо группу «Корсиканец» – «Старшина» немедленно снабдить шифром для радиостанции и денежной суммой примерно в 50–60 тыс. немецких марок. Это обеспечило бы ее работу в случае потери связи с нами. Исходя из вышесказанного, просим срочно выслать в резидентуру рацию и шифр для передачи берлинским подпольщикам»[57].

Резидентура сочла целесообразным в резко менявшейся обстановке от партнерства и союза с антифашистами перейти на отношения традиционного конспиративного сотрудничества, требовавшего большей дисциплины и налагавшего строгие обязательства. Представления чекистов о конспиративном сотрудничестве с берлинской группой не всегда полностью соответствовали взглядам немецкой стороны. Харнак отказался от предложения резидентуры работать с радиопередатчиком, но согласился шифровать телеграммы и передавать их через связного радисту группы. Шульце-Бойзен был озадачен новым подходом в меньшей степени, но и он уклонился под благовидным предлогом от фотографирования документов штаба ВВС и передачи их в непроявленной пленке «советским товарищам». Вместе с тем он без колебания взялся за налаживание радиосвязи с Москвой, помогая в этом Короткову.

Удивительного в этом ничего нет: «Корсиканец», как и «Старшина», были, прежде всего, антифашистами и только потом уже разведчиками, к тому же недостаточно подготовленными к работе в чрезвычайных условиях войны. Но не надо забывать и о том, в каком сложном положении оказалась советская разведка, потеряв свои квалифицированные кадры еще в 1938 г.

Нарком госбезопасности НКГБ В. Н. Меркулов внимательно отнесся к предложению резидентуры. На документе появилась его резолюция: «Надо это сделать, послать рацию, условия и порядок связи. Шифры предварительно покажите мне»[58]. Начальник чекистской разведки П. М. Фитин, ознакомившись с указанием Меркулова, поручил исполнить задание начальнику немецкого отделения П. М. Журавлеву. Под распоряжением Меркулова, подчеркивая его особую важность, он написал: «Т. Журавлеву. Лично проследите за исполнением»[59].

18 апреля Центр отправил в резидентуру в Берлине радиоаппаратуру для «Корсиканца». Портативная радиопередающая станция могла работать на батарейках непрерывно около двух часов, после чего требовалась ее перезарядка. Ее радиус действия составлял 800–1000 км. Запасной комплект электропитания, инструкцию для рации «Д-6», код, расписание радиосеансов и позывные Центр обещал отправить следующей почтой[60]. 5 мая 1941 г. в резидентуру был послан второй радиопередатчик с дальностью действия до 1000 км[61]. Радиопередатчик и шифры были переданы «Корсиканцу» 17 июня.

Приемную базу для берлинской рации намечалось оборудовать на советско-польской границе в районе Бреста. Судя по этому, Красная Армия не собиралась отступать и рассчитывала сдержать удар противника в приграничной полосе, не допустив его прорыва вглубь страны.

В инструкции по применению шифра обращалось внимание на то, что предложенный код прост и не требует никаких специальных материалов. Достаточно запомнить лозунговое слово «шраубе» – «винтик» и постоянное число 38745. Вместе с тем специалисты, говорилось в письме Центра, гарантируют, что шифр никакими аналитическими путями раскрыть нельзя. Даже в случае захвата черновиков по ним удастся прочитать только текст, находившийся в обработке. Все предыдущие и последующие телеграммы раскрыть невозможно. «Корсиканец» не должен посвящать в секреты шифра никого и не сообщать его «Лучистому», которого предполагалось использовать как радиста. Радиоаппаратуру необходимо хранить в отдельном, специально подобранном месте, но ни в коем случае не у «Корсиканца»[62].

Граф К. фон Брокдорф-Ранцау и графиня Э. фон Брокдорф превратили свою квартиру в надежное место хранения рации. Из их квартиры радисты пытались установить двустороннюю связь с Центром[63].