Красная хризантема

Июнь принес с собой влажный сезон, который был настолько дождливым, что Рэйко не могла припомнить ничего подобного. Они с госпожой Мори сидели за вышиванием. Госпожа Мори работала над большой картиной с пейзажем, ей помогали фрейлины. Рэйко старалась не показывать раздражения от того, что у нее раз за разом запутывается нитка. Нет, с нее хватит! Как бы ей это ни претило, нужно обратиться за помощью к Сано.

— О, уже довольно поздно, — сказала наконец госпожа Мори. — Думаю, на сегодня достаточно. — И отложила работу. — Не окажете ли мне честь остаться на обед?

— Это было бы прекрасно, — обрадовано ответила Рэйко: для ее детективной работы вечер подходил больше, чем день.

Служанки внесли роскошный обед из сасими, жареных морепродуктов, пельменей, приготовленной на пару зелени и сладких пирожных. Вино оживило разговор между госпожой Мори и ее помощницами. Они заговорили громче, возбужденнее и смеялись всякой малейшей шутке.

— Выпейте еще вина! — предложила госпожа Мори, от спиртного ее глаза лихорадочно блестели.

— Спасибо. — Рэйко протянула свою чашку седой служанке, чтобы та ее наполнила. Она пила, притворяясь, что получает от вечеринки удовольствие. К полуночи женщины были уже достаточно пьяны, чтобы не обращать на нее внимания, и она выскользнула в дверь.

Дождь ненадолго прекратился. В сыром ночном воздухе висел дым от случившегося где-то пожара. Сквозь него пробивался мутный свет фонарей. Рэйко поспешно шла через сад. С деревьев на нее капала вода, мокрая трава вымочила ей подол и носки. Вдали она слышала мужские голоса, но из-за дыма не видела говоривших. Несмотря на то что непосредственной опасности быть схваченной не было, Рэйко вскоре поняла, что поиски пропавшего мальчика окажутся труднее, чем она ожидала.

Имение занимало обширную территорию, особняк представлял собой лабиринт пристроек, связанных с бесчисленным количеством других строений. Фонари в окнах, словно мерцающие глаза, подмигивали отовсюду. Когда Рэйко обходила строения, из темноты неожиданно вынырнули два стражника. Она затаилась в проеме двери и не дышала, пока они не прошли. Дом должен быть полон людей, родственников правителя Мори. Рэйко не решилась туда войти. Кроме того, сомнительно, что он прячет свою добычу рядом с домашними. Она на ощупь пробиралась по дворикам, утонувшим в дыму и тумане — все вокруг казалось смутным и нереальным. Ее легкие наполнял запах влажной земли и дренажных каналов. Она прошмыгнула мимо патрульных возле массивных конюшен, лошади постукивали копытами и тихо ржали. Залаяли собаки, и Рэйко обнаружила, что оказалась на площадке для занятий боевыми искусствами. У нее возникло ощущение, что призрачные воины сошлись здесь в единоборстве. Примерно через два часа она поняла, что одной ей исследовать все имение невозможно. Однако еще оставалось место, которое ей особенно нужно было увидеть, место, где правитель Мори, вероятнее всего, мог держать свою ночную жертву.

Если имение имеет типовой план, то личные покои даймё должны располагаться в центре. Рэйко ориентировалась, прислушиваясь к своему инстинкту. Сердце то и дело проваливалось от страха в пятки. Личные покои должны быть самым охраняемым уголком имения правителя Мори, где незваный гость, если его поймают, без всяких расспросов будет убит на месте. Она пожалела, что рядом нет лейтенанта Асукая, но он с ее остальными охранниками был сейчас в казарме, и у нее не было ни времени, ни возможности послать за ним. Это может оказаться ее единственным шансом найти Дзиро, если он еще жив.

Перед Рэйко высилась каменная стена. По ней прошел стражник с факелом в руках. Она подождала, пока стихнут его шаги. Затем скользнула в ворота. Впереди, приблизительно в ста шагах, в дыму, словно в туманном океане, плавал дом. В прямоугольниках желтого света угадывались окна. Загнутые вверх скаты над темным зияющим входом походили на крылья дракона. Рэйко стала подкрадываться к зданию — вокруг валунов, которые поднимались из тумана подобно рифам, мимо пруда, вода в котором мерцала черным и казалась бездонной. У входа обозначились две смутные фигуры стражей; они разговаривали и жестикулировали. У Рэйко возникло ощущение, что рядом находится кто-то еще и что этот кто-то наблюдает за ней. По ее телу побежали мурашки, и когда в ночи вдруг раздался крик, она едва не бросилась наутек.

Высокий, полный боли, этот крик прорезал тишину и завибрировал в дымном мареве. Эхом откликнулся он в душе Рэйко, разбудив в ней воспоминания о ночах, когда она просыпалась от плача сына. Это был крик мальчика; она чувствовала это каждой стрункой своей материнской души. Чей-то мальчик был здесь, в доме, и ему было плохо.