Красная комната

— Он действительно аморален? Я слышала, он общается с самыми ужасными людьми, хуже которых нет…

И тут к госпоже Фальк пришло спасение: лакей доложил о приходе ее милости госпожи Реньельм.

О, какая это была желанная гостья! И как мило с ее стороны оказать им эту честь!

И действительно она была очень милой, эта пожилая дама с добрым лицом, какое бывает только у тех, кто с истинным мужеством перенес не одну житейскую бурю.

— Дорогая госпожа Фальк, — сказала ее милость, присаживаясь, — хочу передать вам привет от вашего деверя!

Госпожа Фальк недоумевала, чем она могла так досадить госпоже Реньельм, что та ни с того ни с сего тоже решила уколоть ее, и ответила немного обиженно:

— Правда?

— О, это очень приятный юноша; он был сегодня у нас, заходил навестить моего племянника; они такие хорошие друзья! Он действительно очень приятный молодой человек.

— Совершенно с вами согласна, — отозвалась ревизорша, которая никогда не терялась при изменении обстановки на фронте. — Мы как раз говорили о нем.

— Вот как! И что меня больше всего восхищает в этом молодом человеке, так это мужество, с каким он ступил на новое для себя поприще, на котором так легко сесть на мель; но за него можно не бояться, потому что у него есть характер и принципы, вы согласны со мной, дорогая госпожа Фальк?

— Я всегда утверждала то же самое, но мой муж придерживается другого мнения.

— Ах, у твоего мужа, — вмешалась ревизорша, — всегда какое-нибудь особое мнение.

— Так вы говорите, — с большой заинтересованностью спросила госпожа Фальк, — что он дружен с племянником вашей милости?

— Да, у них небольшой кружок, в котором есть и художники. Вы, верно, читали про молодого Селлена, чью картину приобрел его величество король?

— Конечно, мы были на выставке и видели ее. Он тоже в их кружке?

— Разумеется! И порой им приходится очень нелегко, этим молодым людям, как, впрочем, всегда бывает с молодежью, когда она хочет чего-нибудь добиться в жизни.

— Я слышала, твой деверь поэт? — спросила ревизорша.

— Да, поэт; гм! Он прекрасно пишет и в этом году получил премию академии. Со временем он станет великим поэтом, — убежденно сказала госпожа Фальк.

— А разве я не говорила этого всегда? — подтвердила ревизорша.

Теперь Арвида Фалька расхваливали на все лады; еще немного — и он очутился бы в храме славы, но тут лакей доложил о пасторе Скоре. Пастор вошел торопливыми шагами и торопливо поздоровался с дамами.

— Извините за опоздание, но у меня всего несколько свободных минут; в половине девятого я должен быть на собрании у графини фон Фабелькранц, и я пришел к вам прямо из редакции.

— О, господин пастор, неужели вы так спешите?

— Увы, да; моя обширная деятельность не оставляет мне ни минуты покоя. Поэтому, может быть, мы сразу перейдем к делу?

Лакей принес на подносе чай и прохладительные напитки.

— Не угодно ли вам, господин пастор, выпить сначала чашечку чая? — спросила хозяйка, снова испытывая легкое разочарование.

Пастор быстрым взглядом окинул поднос.

— Благодарю вас, но я лучше выпью пунш. Я взял себе за правило, дорогие дамы, внешне ничем не отличаться от своих ближних. Все люди пьют пунш; я не люблю этого напитка, но не хочу, чтобы про меня говорили, что я лучше других; тщеславие — порок, который я ненавижу! Разрешите, я зачитаю отчет.

Он уселся за стол, обмакнул перо в чернила и начал:

— Отчет правления детских яслей «Вифлеем» о пожертвованиях, поступивших в мае месяце сего года. Подписали: Эжени Фальк. Урожденная… разрешите спросить…

— Ах, это неважно, — заверила пастора госпожа Фальк.

— Эвелина Хуман. Урожденная… будьте добры…

— Фон Бэр, дорогой господин пастор.

— Антуанетта Реньельм. Урожденная, если будет угодно вашей милости…

— Реньельм, господин пастор.

— Ах да, вышла замуж за кузена, супруг умер, детей нет! Продолжаем! Пожертвования…

Всеобщее (почти всеобщее) замешательство.

— Но, господин пастор, — спросила ревизорша, — разве вы не подпишетесь?

— Ах, милые дамы, я так боюсь прослыть тщеславным, но если вы настаиваете, то пожалуйста. Вот! Натанаель Скоре.

— Ваше здоровье, господин пастор, и, прежде чем мы начнем нашу работу, давайте немножко выпьем, — сказала хозяйка с очаровательной улыбкой, которая тут же погасла, когда она заметила, что стакан пастора уже пуст; ей пришлось снова наполнить его.

— Благодарю вас, дорогая госпожа Фальк, но нам следует быть воздержаннее. Итак, начнем! Не угодно ли вам заслушать отчет? Пожертвования: ее величество королева — сорок риксдалеров. Графиня фон Фабелькранц — пять риксдалеров и пара шерстяных чулок. Оптовый торговец Шалин — два риксдалера, пачка конвертов, шесть карандашей и бутылка чернил. Фрекен Аманда Либерт — бутылка одеколона. Фрекен Анна Фейф — пара манжет. Маленькая Калл — двадцать пять эре из копилки. Госпожа Иоханна Петтерссон — полдюжины носовых платков. Фрекен Эмили Бьерн — Новый завет. Хозяин продовольственной лавки Перссон — пакет овсяной крупы, четыре килограмма картофеля и банка маринованного лука. Торговец Шейке — две пары шерстяных…