Красная комната. Пьесы. Новеллы

Воцарилась тишина, напряженная тишина.

– Тихий ангел пролетел, – промолвила Агнес.

– Это ты – ангел, – сказал Реньельм, почтительно и нежно целуя ей руку.

У Фаландера был такой вид, будто его только что выбили из седла и он пытается снова взобраться на коня.

– Сегодня утром я видел паука, – сказал Реньельм. – Это предвещает счастье!

– Araignée matin: chagrin, – возразил Фаландер, – так что не очень полагайся на такое счастье.

– А что это значит? – спросила Агнес.

– Увидишь паука утром – жди беды.

– Гм!

Снова воцарилось молчание, беседу теперь заменял дробный стук дождя, хлеставшего по окнам.

– Ночью я читал такую потрясающую книгу, – заговорил Фаландер, – что почти не сомкнул глаз.

– Какую книгу? – спросил Реньельм без особого интереса, так как все еще испытывал беспокойство.

– Она называется «Пьер Клеман»; это обычная история женщины, но написанная так живо и непосредственно, что производит довольно сильное впечатление.

– Можно спросить, что это за обычная история женщины? – сказала Агнес.

– Разумеется, история неверности и вероломства!

– А Пьер Клеман?

– Его, конечно, обманули. Он молодой художник и любит любовницу другого…

– Теперь припоминаю, что когда-то читала этот роман, – сказала Агнес, – и он мне понравился. Кажется, она потом все-таки обручилась с тем, кого действительно любила? Да, так оно и было; однако она поддерживала и старую связь. Тем самым автор хотел показать, что женщина любит по-разному, а мужчина – всегда одинаково. Это очень верно подмечено, не так ли?

– Конечно! Но потом настал день, когда жениху захотелось представить на конкурс свою картину… короче говоря… она отдалась префекту, и счастливый Пьер Клеман смог наконец жениться.

– Этим автор хотел сказать, что женщина способна пожертвовать всем ради любимого человека, тогда как мужчина…

– Гнуснее этого я еще никогда ничего не слышал! – взорвался вдруг Фаландер.

Он встал и подошел к секретеру. Резким движением откинул крышку и достал черную шкатулку.

– Вот возьми, – сказал он, передавая Агнес шкатулку, – убирайся домой и освободи мир от накипи!

– Что здесь такое? – улыбаясь, спросила Агнес, открыла шкатулку и вынула шестиствольный револьвер [37] . – Нет, вы только посмотрите, какая прелестная вещица. Не с ним ли ты играл Карла Моора? Да, кажется, с ним. По-моему, он заряжен!

Она подняла револьвер, прицелилась в печную заслонку и спустила курок.

– А теперь положи его обратно! – сказала она. – Это не игрушка, друзья мои!

Реньельм сидел безмолвный и неподвижный. Он уже все понял, но не мог произнести ни слова; настолько сильна была над ним власть ее волшебных чар, что даже сейчас он не испытывал к ней неприязни. Он сознавал, что в его сердце вонзили нож, но еще не успел почувствовать боли.

Фаландер даже растерялся от такой безмерной наглости, и ему понадобилось время, чтобы прийти в себя: он понял, что задуманная им сцена моральной казни потерпела провал, и он ничего не выиграл от этого спектакля.

– Так мы идем? – спросила Агнес, поправляя перед зеркалом прическу.

Фаландер открыл дверь.

– Иди! – сказал он. – Иди! И будь ты проклята; ты нарушила покой честного человека.

– О чем ты болтаешь? Закрой дверь, здесь не так уж тепло.

– Что ж, придется говорить яснее. Где ты была вчера вечером?

– Ялмар знает, где я была, а тебя это совершенно не касается!

– Тебя не было у тетки – ты ужинала с директором!

– Неправда!

– В девять часов я видел тебя в погребке!

– Ложь! В это время я была дома; можешь спросить у тетиной служанки, которая проводила меня домой!

– Такого я не ожидал даже от тебя!

– Может, все-таки прекратим этот разговор и наконец пойдем? Не надо читать по ночам дурацкие книги, тогда не будешь сумасбродить днем. А теперь одевайтесь!

Реньельму пришлось схватиться за голову, чтобы убедиться, что она все еще находится на своем месте: все у него перед глазами перевернулось и встало вверх ногами. Убедившись, что с его головой все в порядке, он стал судорожно искать какое-нибудь готовое объяснение, проливающее свет на все происшедшее, но так ничего и не нашел.

– А где ты была шестого июля? – спросил Фаландер и посмотрел на нее.

– Что за дурацкие вопросы! Посуди сам, ну как я могу помнить, что произошло три месяца назад?

– Ты была у меня, а Ялмару солгала, что была у своей тетки.

– Не слушай его, – ласково сказала Агнес, подходя к Реньельму. – Он болтает глупости.

В следующее мгновенье Реньельм схватил ее за горло и отбросил к печке, где она и осталась лежать на поленнице дров, молча и неподвижно.

Потом он надел шляпу, однако Фаландеру пришлось помочь ему влезть в пальто, потому что он весь дрожал.

– Пошли, – сказал Реньельм, плюнул на печной кафель и вышел из комнаты.

Фаландер помедлил немного, пощупал у Агнес пульс и быстро последовал за Реньельмом, догнав его уже внизу, в прихожей.

– Я восхищен тобой! – сказал Фаландер Реньельму. – Наглость ее действительно перешла все границы.

– Не оставляй меня, пожалуйста, мы можем провести вместе всего несколько часов; я убегаю отсюда, уезжаю ближайшим поездом домой, чтобы работать и обо всем забыть. Пойдем в погребок, оглушим себя, как ты это называешь.