Красная коробка

– Я кивнул Вулфу, и он потянулся за своей трубкой. Но тут малютка вскочила. Она выглядела настолько безумной, что, казалось, могла съесть салат из крапивы. Прежде чем поднять трубку, Вулф сказал ей:

– В порядке любезности я предлагаю вам выбор. Хотите ли вы, чтобы мистер Гудвин отвез вас в полицейское управление, или мистеру Кремеру следует прислать за вами?

В ее голосе послышались просящие нотки:

– Не надо… не надо!

Она схватила перо и написала свое имя под пунктом два на напечатанной мной бумаге. Она так обезумела, что рука ее тряслась.

Вулф уже говорил по телефону:

– Мистер Кремер? Здравствуйте. Я хотел бы узнать, пришли ли вы к каким-либо заключениям сегодня утром… В самом деле?.. Я не сказал бы этого… Нет, нет, но я начал расследование в другом направлении, которое, возможно, выльется во что-нибудь позднее… Нет, сейчас еще нет ничего для вас. Как вам известно, я люблю действовать по собственному усмотрению в таких делах… Вы должны предоставить это мне, сэр…

Когда он повесил трубку, Элен Фрост все еще смотрела на него, выставив вперед подбородок и сжав губы. Вулф взял бумагу, и, взглянув на нее, протянул ее мне, затем уселся поудобнее в кресле и позвонил, чтобы принесли пиво.

– Итак, мисс Фрост, вы признали, что обладаете информацией относительно орудия убийства, которую отказываетесь открыть… Я хочу напомнить вам, что не обещал держать это признание в секрете. Пока я молчу, но не собираюсь делать это в дальнейшем. Вы знакомы с методами полиции. Напоминаю, что сокрытие сведений о преступлении считаются также преступным действием. Может быть, это нелепо, но в полиции придерживаются такого мнения. Например, если бы они знали, что вы подписали сегодня, то действовали бы по теории: либо вы положили яд в конфеты, либо знаете, кто это сделал. Я не сделаю этого. Но ради проформы задам вам вопрос: вы отравили конфеты?

У нее это довольно хорошо получилось. Она ответила спокойным, только немного сдавленным голосом:

– Нет.

– Знаете ли вы, кто это сделал?

– Нет.

– Вы помолвлены?

– Это не ваше дело.

Вулф сказал терпеливо:

– Мне придется спросить о многом, что вы будете считать не моим делом. Поэтому, мисс Фрост, глупо с вашей стороны без нужды раздражать меня. Вопрос, который я задаю вам, совершенно безобидный; любой из ваших друзей мог бы, вероятно, ответить на него, почему бы не ответить и вам?.. Не воображаете ли вы, что мы ведем с вами дружеский разговор?.. Ни в коем случае!.. Это весьма одностороннее дело. Я вынуждаю вас отвечать на вопросы, угрожая передать вас в полицию, если вы не будете отвечать. Вы помолвлены?

Она понемногу раскалывалась. Ее кулаки сжались на коленях, и она выглядела меньше ростом, как будто усохла, а глаза сделались такими влажными, что наконец в уголке каждого из них образовалась слеза и скатилась по щеке.

Не обращая никакого внимания на слезы, она, глядя на Вулфа, сказала ему:

– Вы грязное, жирное животное. Вы… Вы…

Он кивнул.

– Я знаю, я задаю вопросы женщинам, только когда это неизбежно, потому что не выношу истерик. Вытрите глаза.

Она не шевельнулась. Он вздохнул,

– Вы помолвлены?

Слезы ярости звучали теперь в ее голосе:

– Нет.

– Вы купили алмаз, который на вашем пальце?

Она неохотно взглянула на алмаз.

– Нет.

– Кто подарил его вам?

– Мистер Мак-Нэр.

– Удивительно. Я не подумал бы, что вы интересуетесь алмазами. Вы не должны обращать внимания на мою кажущуюся непоследовательность. Девушка-служанка по имени Анна Фиоре сидела в этом кресле однажды и беседовала со мной пять часов, герцогиня Раткин говорила почти всю ночь. Я склонен исследовать каждый факт. И прошу вас быть терпеливой… Например, алмазы – это любопытно… Вы любите их?

– Я… вообще-то, нет.

– Любит ли их Мак-Нэр? Дарит ли он их случайно?

– Нет, насколько мне известно.

– И хотя вы не любите их, вы носите это кольцо из… уважения к мистеру Мак-Нэру? Привязанность к старому другу?

– Я ношу потому, что мне это нравится.

– Видите ли, я очень мало знаю о мистере Мак-Нэре Он женат?

– Как а уже сказала вам, он старый друг моей матери. Всю жизнь был другом. У него была дочь, приблизительно моего возраста, на месяц или около того старше, но она умерла, когда ей было два года. Его жена умерла при рождении дочери… Мак-Нэр самый прекрасный человек, которого я когда-либо знала. Он… мой лучший друг.

– И однако он навязывает вам алмазы. Вы должны простить меня за то, что я твержу об алмазах. Между прочим, я не люблю их… Я хотел спросить вас, знаете ли вы кого-нибудь еще, кто любит «иорданский миндаль»?

– Кого-нибудь еще?

– Кроме Мак-Нэра.

– Нет, не знаю, Вулф налил еще пива, оставил пену оседать, откинулся на спинку кресла и нахмурился, глядя на свою жертву.