Красная королева

– Шесть месяцев назад. Она показала мне только личико дочери, но этого было достаточно, чтобы я влюбился без памяти, и тогда Белая Королева спрятала от меня девочку здесь, в замке.

– И ты сошел с ума.

Алиса подумала о муже Бриньи, бившемся о барьер день за днем, умоляя Белую Королеву вернуть им их Эйру.

– Не сразу, – ответил Бьярке. – Но ярость моя все росла и росла, потому что она раз за разом встречалась со мной и смеялась, когда я говорил, что хочу забрать мою девочку, моего ребенка. Белой Королеве она совсем не нужна, но она не хочет отдать ее мне. Она не любит это дитя. Королева заявила, что я получу свою дочь, когда смогу прийти за ней. И вот я здесь, но эти месяцы безумия истощили меня. До дочери рукой подать, а я умираю.

– Бьярке, – Алиса кое-что вспомнила, – здесь появлялись люди из Города? Люди на летающих машинах? Они хотели захватить тебя?

Бьярке кивнул:

– Особые солдаты, полагаю, с миссией от министров. Ты же знаешь, в Городе говорят, что волшебников не осталось. Но они есть.

– Знаю.

Алиса подумала о Кролике, и Чеширском, и Гусенице, и, да, о своей матери, матери, научившей ее прятать магию глубоко-глубоко внутри, где никто не увидит. Матери, которая когда-то, давным-давно, боялась, что кто-нибудь заберет у нее Алису. И когда кто-то забрал Алису, ее мать решила, что ей не нравится та дочь, которую она получила обратно. Трудно, решила Алиса, не горевать по такому поводу.

– Магию они забирают себе, – продолжил Бьярке, словно не слышал Алисы. Голос его был мечтательным, рассеянным. – Они творят такое, что потрясло бы жителей Нового города, если бы они узнали. И они выслеживают и уничтожают каждого волшебника, которого могут найти, каждого ребенка со способностями. Они ловят их, и прячут, и выжимают из жил всю магию до последней капли, а потом ломают, сминают и выбрасывают в Старый город.

«Сломанная, смятая, использованная кем-то – если ты не в силах защитить себя, Старый город проглотит тебя в один миг», – подумала Алиса.

– Министры не боятся магии. Они боятся, что ею может обладать кто-то кроме них, – сказал Бьярке.

Это Алиса уже подозревала. То, что Чеширский жил себе спокойно на своей улице Роз в несомненно волшебном коттедже, означало, что кто-то об этом знает – и кто-то этому потворствует.

– Откуда тебе все это известно? – спросила Алиса.

– Я заглянул в сознание одного из солдат, явившихся захватить меня. А потом сжег его дотла.

Не похоже, чтобы это хоть сколько-то беспокоило Короля, словно сжигание людей (плохих или хороших) не имело особого значения. Алису не слишком волновали загубленные агенты Министерства, потому что они не делали ничего для спасения несчастных жителей Старого города. Зато ее заботили те, кто случайно оказался на пути Черного Короля и были наказаны ни за что.

– И равнину тоже, – сказала она, думая о Кубышке и девушках, которых кролик пытался спасти. – И деревню, и великанов, которые там жили.

– Эти великаны, – Бьярке вновь закашлялся и выплюнул сгусток крови, – всего лишь прихвостни Королевы. Они ели людей, которые забредали в деревню и попадали в ее ловушку.

Алису так и подмывало рассказать ему о тех невинных, которых он убил в слепом гневе, о том, что Судак и его братья были такими же жертвами Белой Королевы, как и сам Бьярке. Но прошлого не изменишь, а Бьярке и так оказался наказан сполна за украденную магию. А требовалось еще столько всего сделать, и не было времени торчать здесь, ведь Королева в любой момент могла обрушить на них всю свою мощь.

– Ты идешь? – спросила Алиса, встав и протянув Бьярке руку.

Бьярке недоверчиво посмотрел на ладонь Алисы, колеблясь, будто опасаясь, что та сейчас превратится в зубастую пасть, но после долгой паузы все же стиснул ее. Его рука показалась Алисе тонкой, как крыло мотылька. Пальцы были такими длинными и хрупкими, что если бы она сдавила их чуть-чуть посильнее, то, наверное, просто раздробила бы все кости.

– Я хочу увидеть мою дочь, – сказал Бьярке.

– А я хочу увидеть моего Тесака, – ответила Алиса. – Так давай найдем их.

Они вышли из столовой, прошли в другой коридор, миновали несколько заброшенных гостиных и, наконец, обнаружили бальный зал – почти такой же, какой нарисовало Алисе ее бредящее воображение еще в туннеле. Пол, выложенный белыми и черными плитками, похожий на шахматную доску. Высокие, от пола до потолка, окна, белые бархатные портьеры, обрамляющие океан льда и снега за стеклами. Не хватало только придворных. Как и прежде, как и всегда, никаких признаков жизни, кроме Алисы и Бьярке, не наблюдалось.

В дальнем конце зала красовалась парадная лестница: по таким лестницам величественно спускаются прекрасные дамы в длинных вечерних платьях. Алиса практически видела их там: с уложенными в высокие прически волосами, в шуршащих шелковых юбках, деликатно держащих под руку своих партнеров.

Что-то мелькнуло наверху, какое-то темное размазанное пятно стремительно пронеслось по ступеням, и вот уже у подножия лестницы сидел крупный волк.

Крупный сероглазый волк с поднятой дыбом шерстью, изготовившийся к броску.

– Тесак, – выдохнула Алиса.