Красная королева

– Так не может говорить Мария Стюарт, это слова Джеймса Стюарта, вложенные в ваши уста. Вашему сердцу чужды эти слова, и вы напрасно стараетесь придать своему лицу выражение гордое и презрительное.

– Молчите! – сказала королева и повернулась к нему лицом, в котором выражалась борьба между гневом и прежней слабостью. – Я начну презирать того человека, который заставляет краснеть женщину за ее сердечную снисходительность. Вы недостойны названия мужчины, маркиз, так как не имеете даже власти над своей речью. Уходите!

Затем она возвратилась в свою комнату и заперла за собою дверь.

– Я не мужчина? – горько усмехнулся Боскозель, и его лицо приняло вдруг демоническое выражение. – Я не мужчина? Я докажу тебе это, ты будешь моею. Я не стану больше вздыхать, молить, пресмыкаться у твоих ног; я не хочу ни сострадания, ни снисхождения, я хочу тебя, тебя или смерти.

Глава пятая. Маркиз Кастеляр

I

Заговорщики вскоре получили известие, что королева намеревается посетить все графские владения в сопровождении графа Mappa, лэрда Джеймса Стюарта. Босвель и граф Арран сговорились поднять своих вассалов, взять королеву в плен и препроводить ее в замок Дэмбертон. Молодой граф, узнав, что речь идет об открытой войне против королевы, поскакал в Эдинбург, чтобы предупредить Марию. В пылу своего увлечения он мечтал, что она оценит его любовь, ради которой он, не задумываясь, готов был обвинить в государственной измене родного отца.

Он явился перед королевой в тот момент, когда она готовилась стать во главе войска, и, увидев ее, сразу бросился перед ней на колени и, как безумный, стал признаваться ей в своей любви. Мария гордо отвернулась от него, считая его слова бредом сумасшедшего или пьяного, но он ухватился за край ее платья, прижал его к своим губам и крикнул:

– Мария, услышь меня, и я возведу на эшафот родного отца и своих родственников. Ты одна будешь господствовать, царица сердец, и пусть погибнут все, кто не желает покориться твоей власти!

– Граф, удалитесь и проспите свой хмель! – сказала Мария скорее презрительно, чем сердито, затем вырвала от него край своего платья и обратилась к Боскозелю: – Маркиз, успокойте этого безумца!

Граф прочел в ее лице выражение глубокого презрения, и это ранило его, как отравленная стрела; он вскочил на ноги и воскликнул:

– А, вы презираете меня, потому что любите Боскозеля! Мария Стюарт не подаст руки шотландскому лэрду, потому что желает изображать вторую Мессалину, потому что Кастеляр – ее любовник!

Мария остолбенела, бледная и дрожащая; но когда она увидела, что Боскозель обнажил меч и хотел броситься на графа, она приказала ему отступить.

– Милорд, – заговорила она дрожащим голосом, между тем как Джеймс Стюарт, скрестив руки на груди, молча присутствовал при этой сцене, – ваш отец – изменник, и если я до сих пор щажу его, то только потому, что в его жилах течет кровь Стюартов. Вы же идете далее его; вы не только завидуете моей короне, вы посягаете на мою честь и, как трусливый негодяй, позорите женщину! Молчите! Звук вашего голоса противен мне; вы недостойны даже наказания, вы просто вызываете жалость как человек, лишенный здравого ума.

Молодой человек заскрежетал зубами от злости и стыда.

– Ваше величество, – воскликнул он, – разве позорно, что я люблю вас и что эта любовь довела меня до безумия и я готов служить вам против собственного отца? Скажите, что я достоин сожаления за то, что люблю любовницу француза.

Боскозель больше не мог сдержаться: он бросился на графа Аррана и готов был задушить его собственными руками. Но в этот момент граф выхватил кинжал и ударил его. Королева громко вскрикнула и лишилась чувств.

Безумца связали и увели. Когда же королева очнулась от своего обморока и увидела окровавленного Боскозеля, она громко воскликнула:

– Маркиз, он ранил вас?

– Рана незначительна, – ответил француз, сияя от торжества.

То был крик опасения и любви; все так и поняли это.

– Прочь отсюда! Мария, подумайте о своей чести! – строго произнес лэрд Джеймс.

Королева вздрогнула; по выражению лиц присутствовавших и по пламенному, ликующему взгляду Боскозеля она поняла, до какой степени она забылась. И краснея, и бледнея, она растерянно протянула руку Джеймсу Стюарту и дрожащим голосом простонала:

– Пойдемте отсюда! Лэрд Джеймс, спасите меня от самой себя!

На другой день королева покинула Голируд во главе отряда; но слух о сумасшествии Аррана и о словах королевы: «Боскозель, вы ранены?» – распространился с быстротой молнии. Шотландцы пожимали плечами и говорили, что она оставила его, чтобы люди поверили в лживость слов графа Аррана, а отсюда укрепилась уверенность, что француз наверное – ее любовник!

II

Между тем королева ехала во главе великолепной конницы в ярко блестящих панцирях; знамена весело развевались по ветру. В своем простодушии она уже забыла про случай в Голируде; радостно вдыхая свежий утренний воздух и весело шутя со своими дамами, красавица-королева мчалась по полям Шотландии, как будто все это принадлежало ей.