Красная королева (СИ)

В этот раз я более ни о чем не стала спрашивать, но, садясь в карету, сообщила, что теперь буду приезжать часто. И если у жителей будут какие-то просьбы или жалобы, можно будет просто подойти ко мне и сказать. Наказывать за это никого не будут. Не уверена, что все всё поняли, но у них будет время обсудить мои слова и привыкнуть к визитам.

Уезжала я из деревни с очень тягостным чувством. Одно дело, когда тебе кланяется придворный франт со всеми изысками этикета. И совсем другое, когда человек боится тебя до судорог и поэтому бухается на колени. Впрочем, я действительно собиралась бывать в деревне регулярно. Осталось надеяться, что со временем крестьяне ко мне привыкнут.

Так началась моя жизнь в Малом Шанизе, среди побелки и цемента, ругани рабочих, которая доносилась даже до нашего крыла, частых поездок в деревню. И медленной и аккуратной смены фрейлин: как моих, так и дофина, и принцессы. Медленно процесс шел именно потому, что мой главный «поставщик» людей, герцог де Сюзор, имел кучу других дел.

Но самым важным для меня был не ткацкий цех и не некоторое доверие крестьян, ставшее заметным только к концу лета. Самым важным было то, что и Александр, и Элиссон получили возможность бывать на свежем воздухе. Что я постаралась минимизировать для них риск рахита и полностью поменяла гардероб сыну и дочери.

Конечно, я не могла позволить им появиться совсем без одежды, но легкие платья с короткими рукавами и без нижних юбок для Элиссон, а также белые рубашки и забавные песочники до колена для Александра дали им возможность загореть и изрядно окрепнуть. Я занималась с Элиссон каждый день, и речь девочки уже к концу лета заметно изменилась. Ей нравилось учить короткие нелепые стишки, которые я придумывала для нее. Александр же еще очень смешно лепетал, но слово «мама» произносил на редкость отчетливо.

Все было бы совершенно прекрасно, если бы я не вынуждена была каждые две недели садиться в карету и отправляться во дворец на Большой Королевский совет.

Глава 38

Первый Большой Королевский Совет, на котором королева посмела открыть рот, проходил еще весной. С подачи герцога де Богерта обсуждалась возможность каким-нибудь образом нарушить договоренность и не посылать обещанную Сан-Меризо морскую охрану для экспедиции.

Незадолго до этого Совета очень активизировался лорд Ферзон, нанеся мне несколько визитов. Похоже, у почтенного лорда было достаточное количество шпионов при дворе моего мужа, и он, в отличие от Ангердо и даже герцога де Богерта, догадывался, что мое положение при дворе понемногу меняется. Он не единожды расписывал мне в личных беседах, как важна эта экспедиция, какие роскошные перспективы на обогащение появятся у обеих стран и как счастлива буду я лично, когда мой отец Геральдо Великолепный решит отблагодарить меня за помощь.

Все эти разговоры вызвали у меня очень двоякие ощущения. С одной стороны, я прекрасно понимала: эта экспедиция необходима. С другой стороны, мне не нравилось, как вольготно информаторы лорда Ферзона чувствуют себя при дворе.

Конечно, Геральдо — папочка Элен. Но, отдав дочь замуж, он тем самым отрезал ее от семьи. Возможно, Сан-Меризо и не слишком понравятся мои планы, но я понимала, что со шпионажем при дворе нужно разбираться. В конце концов, не только мое бывшее королевство содержит в столице посольство. Это значит, что все придворные знают гораздо больше необходимого, а на всех членов Совета можно влиять с помощью их собственных детей и любовниц, с помощью церкви и даже с помощью старых преданных слуг.

Понимая весь масштаб бедствия, я после беседы с герцогом де Сюзором решила начать с малого: откладывать хотя бы десять процентов с доходов мастерской на организацию собственной контрразведки. Мне жизненно необходимо было знать, на кого из членов Совета и как именно можно повлиять. Как обычно, герцог де Сюзор взял на себя поиск людей.

Моя первая речь на Совете была своего рода произведением искусства. Я потратила на этот трехминутный эпизод многие часы работы. Я писала и переписывала варианты, один за другим, меняя фразы, слова и интонации, выверяя с точностью до микрона каждую паузу. Мне необходимо было достичь сразу нескольких целей.

Во-первых, не показывать свою истинную сущность: с точки зрения советников короля, я всего лишь королевская утроба, которая волей мужа получила право слегка поважничать. Пусть пока так и думают.

Во-вторых, я не должна была говорить откровенных глупостей, но и предлагать какие-то слишком яркие доводы тоже было невозможно. Однако я старалась добавить в речь ключевые слова и понятия.

И, в-третьих, я хотела заложить в свою речь вполне здравую мысль. Только заложить ее нужно было так, чтобы советникам казалось, что они додумались до этой очевидной истины сами.