Красная королева

Он снимает очки для чтения, оставляя их висеть на шейной цепочке, и откидывается на спинку кресла, готовясь к зрелищу. Однако его тут же отвлекает вибрация на столике из красного дерева. Звонит его личный мобильный телефон, который подключен к вай-фаю благодаря бортовому устройству спутниковой связи. Дополнительные пятьдесят тысяч евро расходов и плюс к этому – пятьдесят евро за минуту разговора. Еще одна трата, на которую он согласился.

– Ты ведь не захочешь пропустить в полете важный звонок? – сказала ему тогда Карла.

Поскольку этот номер известен лишь очень узкому кругу людей, Рамон знает, что если на него звонят – значит, это что-то важное. Поэтому он с сожалением отводит взгляд от иллюминатора.

Звонят через ФейсТайм, без видео. С экрана его приветствует фотография Карлы. Странно, обычно она так рано не просыпается и уж тем более не звонит ему в такой час.

Он берет трубку.

– Что это ты не спишь в такую рань?

Голос, звучащий в ответ, – не Карлы.

– Доброе утро, сеньор Ортис.

– Кто это? Откуда у вас этот номер?

Низкий хриплый голос объясняет ему в мельчайших подробностях, откуда у него этот номер и почему он звонит через ФейсТайм его дочери.

– Послушайте, если вы хоть что-то ей сделаете…

– Уже сделал, сеньор Ортис. И сделаю еще. И вы не сможете мне помешать. А сейчас помолчите, – перебивает его незнакомец.

И Рамон Ортис слушает. И когда восходит солнце и озаряет его лицо, он этого не замечает, потому что внутри у него все погружается во тьму. И когда человек, похитивший его дочь, прерывает звонок, Рамон Ортис впервые в жизни не знает, что ему делать.

– Пять дней, – последнее, что он услышал.

Пять дней.

Несколько долгих минут Рамон Ортис ломает себе голову. Из-за нервного напряжения он даже не замечает, что они уже приземлились и что пилот приглашает его к выходу.

Рамон принимает решение. В своей записной книжке он ищет один номер. Номер, который так же, как и его собственный, очень мало у кого есть.

Он никогда не думал, что этот номер ему однажды придется набрать.

16 Больничная койка

Бабушка Скотт разочарована.

А Антонии все равно.

– Я разочарована, девочка, – говорит бабушка Скотт.

– А мне все равно, – отвечает Антония, не отрываясь от подпиливания ногтей.

Она находится в 134-й палате клиники «Монклоа». Айпад лежит на столе, а Антония пытается привести в порядок ногти, насколько это возможно. С освещением в 134-й палате дело обстоит не очень: либо тебе полумрак, словно из девятнадцатого века, либо выжженные глаза. К счастью, Антония привыкла рассчитывать на собственные средства: из дома она привезла настольную лампу. На самом деле она привезла и много всего другого. Для начала почти всю свою одежду. А также комод, утюг, кофеварку Nespresso и неопределенное количество косметики и предметов гигиены – ими теперь почти полностью заставлен пол в ванной. Пройтись по нему – все равно что сыграть в сапера, разве что с антицеллюлитными кремами.

Но ведь Маркос туда в ближайшее время не зайдет.

– Тебе нужно развеяться.

– Мы говорили про один вечер.

– Не помню я, что мы там говорили, – врет бабушка Скотт. – Но если ты так и будешь замыкаться в себе, ничего хорошего из этого не выйдет.

Когда ведешь с кем-то видеобеседу и при этом подпиливаешь ногти, преимущество в том, что ты можешь спокойно отвести взгляд и собеседнику ничего с этим не поделать.

– Я в порядке.

Это ее мантра с детства. Будучи из тех, кто все вокруг замечает (неверность отца, болезнь матери, которую та скрывала до тех пор, пока только и оставалось, что ее оплакивать; неловкость, что испытывал каждый, кто оказывался рядом с ней, маленькой странной девочкой), она всегда на удивление легко держала все в себе.

Правда, сейчас она говорит с бабушкой Скотт. А от бабушки мало что можно скрыть. Она настолько проницательна, что способна прийти к следующему заключению: проводить почти все время в больничной палате своего коматозного мужа, не иметь при этом источников средств к существованию и ни с кем не общаться – плохо для ее внучки. И ведь она сама это поняла, без чьих-либо подсказок.

Вот она, мудрость старейшин.

– Смотри мне в глаза, когда я говорю с тобой, девочка.

– У меня тут с ногтями беда, – отвечает Антония, которая допилила уже почти до костей.

В какой-то короткий, но сладостный миг Антония думает, что бабушка сейчас сменит тему. Но нет. Она замолчала лишь для того, чтобы отхлебнуть чая дарджилинг (с тремя кусочками сахара) и проглотить масляное печенье. У нее диабет, но она живет по своим правилам.

– Уже прошло немало времени. Я терпела твои отговорки, твое самобичевание, твои слезы. Все, хватит. У тебя есть работа, в которой ты сильна. И благодаря которой ты можешь что-то изменить. Интересная работа.

Если бы все было так просто, думает Антония.