Красная летающая тарелка (СИ)

  Иван ничего не понял, но решил отвечать в том же тоне:

  - Бубу вам агу панев тх ! - сказал он.

  - Бс чсл щс п с, - плевался робот, схватил Ивана за локоть и потащил к окну. Сквозь стекло Ваня увидел на черном фоне голубую планету Земля размером с арбуз, тут же она превратилась в дыню, потом в яблоко, в горошину, и исчезла совсем. Осталась чернота.

  Потом ему объяснили, что он, нажав скрытую кнопку, случайно угнал звездолет. А тогда он повернулся к хилому роботу, развел руками и сказал:

  - Цедзип йынлоп.

  Полет протекал автоматически. За все время случилось только одно небольшое происшествие, зайдя в узкую комнатенку, Иван обнаружил там две лежанки, на каждой из которых спала длинноволосая блондинка изумительной красоты. Девушки, лежа на спине, ровно дышали во сне. Одна ему особенно понравилась. Иван осторожно попробовал ее разбудить, но девушка не просыпалась. Что делать? Осмелев, Иван потрогал ее здесь, там, ниже - она спокойно спала. Залез под пижамку - ноль реакции. Наконец, была не была, он добрался уже до ног, и здесь его ждал сюрприз. Между ног, где положено, не было входного отверстия! Иван долго шарил - ничего там нет. Он в панике отдернул руку, и больше за весь перелет к ней даже не приближался.

  Потом они сели в поле, и тут же подрулила машина, напоминавшая черный воронок. Два гуманоида поместили Ваню в закрытый кузов без окон, сами ушли, дверь заперли, а Ваню потом долго трясло по колдобинам. Только под самый конец езды заслонка со стороны водителя приоткрылась, и ему прогавкали что-то непонятное. Это длилось несколько секунд, но Иван через окно успел кое что рассмотреть. Он увидел здание, к которому они подъехали, очень похожее на Лубянку, слева от него мелькнуло нечто, напоминавшее Детский Мир, и тут же окошко захлопнулось. Ваня сильно удивился, особенно от того, что перед Лубянкой вместо Дзержинского стояла огромная статуя семиногого краба. Машина остановилась, и Ваню повели долгими коридорами, по этажам, и наконец впихнули в тесную камеру, набитую черт знает кем.

  Потом, через годы, Ивану объяснили этот удивительный феномен. Космические цивилизации, при всем их разнообразии, часто развиваются по одним и тем же законам классовой борьбы, поэтому даже в разных частях Вселенной Лубянка очень похожа. Лубянка есть Лубянка, говорил ему следователь, чего лыбишься? Правильно, отвечал Ваня. Я только не знал, что учение Маркса распространяется и на Космос.

  Он долго не мог понять, за что его арестовали. На допрос его не брали, как он ни просил на утренних поверках, надзиратели не понимали русского языка. Ваня уверился, что про него забыли, и видно ему придется пока жить здесь. В камере в страшной тесноте сидели, лежали, висели и парили в воздухе зеки чуть не со всей Галактики. Кормили очень плохо, какой-то холодной бурдой. Как же это они, думал Ваня, звездолеты запускают, а нормальной еды у них нет? Но потом узнал, что это вселенский закон социализма.

  Все зэки страдали, каждый по-своему. Будучи слишком разными, они общались с большим трудом. Случались и конфузы. За обедом в спешке съели одного заключенного, приняв его за овощ. В баню водили раз в месяц. Ваня оброс, провонял, завшивел, но не отчаивался. Это все временные трудности. И вот однажды на рассвете его схватили за шкирку и куда-то повели.

  Следователь напоминал человека, только за спиной у него трепыхались ангельские крылышки. Увидев крылышки, Иван успокоился. Сейчас наконец разберутся, ведь он же честный коммунист. Но следователь поглядел куда-то мимо и сказал:

  - Дундун вопс гып нав шлип дыгдым!

  На это Ваня, с самой доброжелательной улыбкой, ответил примерно так:

  - Дыб дуб мэпс э вуыц.

  Это привело следователя в неописуемую ярость. Минут десять он орал, стучал по столу и хлопал крыльями, поднимая шум на всю тюрьму. Потом, громко топая, явился охранник, и Ваню вернули в камеру.

  Второй допрос случился долгие годы спустя. К тому времени, от безделья, Иван освоил понемножку разные галактические языки и мог объясняться. Оказалось, что всех обвиняют в заговоре против Бураганской власти. Как они смогли составить заговор, не понимая ни слова, такие доводы не рассматривались. Вариантов у Вани, объяснял ему в камере сосед, очкастый коршун, всего два - первый это расстрел, а если нет, всех отправляли на Кымолу рубить лес. Этой Кымолы боялись не меньше чем расстрела, потому что дольше трех месяцев там никто не живет.

  Теперь его допрашивал другой следователь, очень похожий на первого. Он воззрился на Ивана, и приказал, чтобы тот сам сознался во вредительстве. Иван ничего не мог вспомнить, кроме того, что он случайно увел звездолет и оставил бураганских граждан без летающего средства. Но он же не знал.

  - А, это как раз херня, - сказал следователь. - То были невозвращенцы. Их там арестовали, и сейчас пытают. Хотят, чтобы признались, что они американские шпионы. Они отпираются, а им никто не верит.

  Что касается Вани, его преступный замысел состоял в том, что он хотел продать звездолет во враждебное государство Ксы. Ваня рвал на себе рубашку.

  - Я коммунист! Стреляйте! Не знаю никакого Ксы!