Красная лилия

Доброе лицо миссис Хейверз озарилось ласковой улыбкой.

—Понимаю. Вам лучше присесть и постараться успокоиться.

—И вы принесете Джеймса? Вы отдадите мне моего сына?

—Пройдемте в гостиную. Там разожгли камин. Сегодня холодно, не правда ли? — Экономка взглядом приказала Данби ослабить хватку. — Прошу вас сюда, я проведу вас.

—Это хитрость. Еще одна хитрость.

Амелия бросалась наверх по лестнице, на бегу выкрикивая имя сына, но на площадке второго этажа ноги подкосились, и она рухнула на пол.

Дверь распахнулась, и появилась Беатрис — хозяйка Харпер-хауса. Амелия сразу узнала жену Реджинальда. Она однажды видела ее в театре и не раз в магазинах.

Беатрис была красива, но холодной, даже суровой красотой. Глаза как голубые льдышки, тонкий аристократический нос, пухлые губы, сейчас скривившиеся от отвращения. На ней было утреннее платье из розового шелка с высоким воротником, туго стянутое в талии.

—Кто эта... это существо?

—Простите, миссис Харпер. — Экономка, более проворная, чем дворецкий, первая подоспела к упавшей Амелии. — Она не назвала свое имя. — Охваченная состраданием, женщина опустилась на колени и обвила рукой плечи несчастной. — Похоже, у нее горе... А еще она до костей промерзла.

—Джеймс... — Амелия протянула руки, и Беатрис демонстративно отшатнулась, подобрав юбки. — Я приехала за Джеймсом! За своим сыном.

Лицо Беатрис на мгновение дрогнуло, но губы тут же сжались.

—Проведите ее сюда. — Она отвернулась и прошла в гостиную. — И подождите.

—Мэм, — тихо прошептала миссис Хейверз, помогая дрожащей Амелии подняться. — Не бойтесь, никто вас здесь не обидит.

—Пожалуйста, принесите моего ребенка, — взмолилась Амелия, сжимая руку экономки. — Пожалуйста, принесите его мне.

—Ну, полно! Успокойтесь. Поговорите с миссис Харпер. Мадам, принести чаю?

—Разумеется, нет, — ответила Беатрис с едва сдерживаемым гневом. — Закройте дверь.

Хозяйка Харпер-хауса прошла к красивому гранитному камину, обернулась и, пока дверь тихо закрывалась, холодно смотрела на жалкое создание.

—Вы одна... вы были, — язвительно подчеркнула она, — одной из шлюх моего мужа.

—Я Амелия Коннор. Я пришла...

—Я не спрашивала, как вас зовут. Меня не интересуют ни ваше имя, ни вы сами. Я полагала, что у подобных вам женщин, тех, кто, оставаясь обычными шлюхами, считает себя любовницами, хватает ума не являться в дома мужчин, которых они предпочитают называть своими покровителями.

—Реджинальд... Реджинальд здесь?

Амелия обвела изумленным взглядом роскошную комнату с разноцветными светильниками и бархатными портьерами. Она никак не могла вспомнить, как оказалась тут. Ярость и возбуждение покинули ее, оставив лишь озноб и смущение.

—Его нет дома, и считайте, что вам повезло. Я прекрасно осведомлена о вашей... связи и знаю, что он прекратил ее, щедро вас вознаградив.

—Реджинальд?..

Ее воспаленный мозг услужливо показал ей Реджинальда, стоявшего у камина. Не этого... не этого. У ее камина. В ее гостиной.

Вы думали, что я позволю такому жалкому существу воспитывать моего сына?

Сын. Ее сын. Джеймс.

—Джеймс. Мой сын. Я приехала за Джеймсом. У меня в экипаже его одеяльце. Я сейчас же заберу сына домой.

—Если вы полагаете, что получите деньги за сохранение столь постыдной тайны, то жестоко ошибаетесь.

—Я... я приехала за Джеймсом. — Амелия шагнула к Беатрис, протягивая руки. Улыбка задрожала на ее губах. — Ему нужна его мама.

—Ублюдка, которого вы родили и которого мне навязали, зовут, как и его отца, Реджинальдом.

—Нет, я назвала его Джеймсом. Мне сказали, что он умер, но я слышала его плач. — Теперь Амелия оглядывала комнату с тревогой. — Вы слышите, как он плачет? Я должна найти его, убаюкать песенкой.

—Вам место в психиатрической лечебнице. Мне вас даже почти жаль, — Беатрис возвышалась ледяной статуей на фоне мечущихся языков пламени. — У вас, как и у меня, нет выбора. Но я, по крайней мере, ни в чем не виновата. Я его жена. Я рожала ему детей, рожала их в браке. Я теряла его детей и безмерно страдала, но мое поведение безупречно. Я закрывала глаза на похождения мужа и не давала ему поводов для недовольства. Но я не родила ему сына, и это мне поставлено в вину.

Щеки ледяной статуи раскраснелись от ярости.

—Вы думаете, я хотела, чтобы мне навязали вашего ублюдка? Чтобы внебрачный сын шлюхи называл меня мамой? Чтобы незаконнорожденный унаследовал все это? — Беатрис раскинула руки. — Все это! Как жаль, что он не умер в утробе! И вы вместе с ним!

—Отдайте его мне, верните его мне... У меня его одеяльце, — Амелия опустила взгляд на свои пустые руки. — У меня его одеяльце... Я заберу Джеймса.

—Ничего уже не изменишь. Мы обе попали в один капкан, но наказание заслужили только вы. Я ни в чем не виновата.

—Вы не можете оставить его, он вам не нужен. Вы не можете оставить его...

С безумно горящими глазами, жутко оскалившись, Амелия бросилась к Беатрис, но сильная пощечина отбросила ее назад. Несчастная не удержалась на ногах и упала.