Красная линия

Наблюдать за тем, как Микки готовит на нашей кухне, было почти так же приятно, как заниматься с ней сексом. Сатана выглядела восхитительно: длинные влажные волосы доходили до пояса, губы распухли от поцелуев, на лице ни грамма макияжа, а из одежды – лишь мой белый махровый халат, который она надела после душа.

Я подошел к ней сзади, и она игриво потерлась попкой о мой каменный стояк. Яйца моментально разболелись от необходимости снова кончить. Скользнув рукой под ее халат, я хищно улыбнулся, когда убедился, что Микки возбуждена так же сильно, как и я.

– Бог мой, – задрожала она, когда мои пальцы прикоснулись к самому чувствительному местечку.

– Я хочу взять тебя прямо здесь.

– А как же ужин? Или завтрак… Или что там бывает в три часа ночи? – выдохнула Микки и выгнулась мне навстречу, когда я провел языком по ее нежной шее. – Дэйв, я очень проголодалась, и мне нужны силы.

– Окей, – я перегнулся и заглянул в тарелку. – Что там у нас?

– Яичница, – широко улыбнулась она, орудуя в тарелке ножом.

– М-м-м… Я скучал по ней.

Микки наколола вилкой кусочек и поднесла к моему рту. Я жадно проглотил его, улыбаясь как болван. Ее тихий смех вибрацией прокатился по моей груди. Она продолжила кормить меня с вилки, и я послушно открывал рот, чувствуя себя самым счастливым пареньком в этом гребаном мире.

Когда мы, наконец, насытились едой, проснулся другой голод.

Микки отложила вилку в сторону и запрыгнула на меня, как обезьянка. Я подхватил ее и понес наверх.

Оказавшись возле двери, ведущей в спальню Микки, я опустил ее на ноги и нервно пробормотал:

– Дай мне пару секунд, ладно?

Ее широкие брови удивленно взмыли вверх, но она кивнула.

Я забежал в комнату, закрыл за собой дверь и принялся метаться по спальне со скоростью Флэша.40 Когда все приготовления были завершены, я распахнул перед Микки дверь и жестом пригласил ее войти.

Должен признаться, что к возвращению своей девочки я основательно подготовился: две стены завесил гирляндами с теплым желтым светом, на подоконнике расставил цветы в горшках из тех гребаных книжек про скандинавское счастье, которые она так любит читать, а над письменным столом растянул веревку с декоративными прищепками. Под ними пока не было фотографий, но думаю, что Микки это быстро исправит. На комоде стояли свечи разного цвета, формы и толщины, которые я сейчас зажег, мрачно-синие шторы сменились на светлые, а на диване лежал кремовый плед из шерсти мериноса и целая гора до тошноты милых подушек.

– Не знаю, правильно ли я все подобрал, но дамочки на кассе приняли нас с Эшем за парочку романтичных педиков, когда мы выгружали на ленту все это дерьмо.

Микки обвела комнату внимательным взглядом и растерянно моргнула.

Затем еще раз.

В ее глазах застыли слезы.

Твою мать.

К чему я был совершенно не готов, так это к тому, что она начнет плакать.

– Проклятье, все настолько плохо да? Знаешь, я не силен во всех этих миленьких штуках и…

– Заткнись, – хрипло оборвала она и впилась своими губами в мои.

Клянусь богом, ни один из наших поцелуев не был похож на этот.

Нежность, с которой Микки ласкала мой рот своим сладким языком, отдавала одержимым обожанием. Она словно вручала мне себя. Безоговорочно капитулировала. Никакие слова в мире не смогли бы лучше описать те чувства, которые Микки передала через этот поцелуй.

Я был чертовски ошеломлен.

Оторвавшись от моих губ, она сделала шаг назад и медленно сбросила халат. В мягком свете гирлянд и горящих свечей ее тонкий обнаженный силуэт казался еще более хрупким. Я поднял руку и нежно провел пальцами по мягкой коже ее живота. Микки закрыла глаза и задрожала.

Я подошел ближе и запустил руку в ее волосы, оттягивая их назад. С покрасневших губ сорвался тихий стон. Я распахнул свой халат, и покрытый влагой член уперся ей в живот. Микки обхватила его руками, и он запульсировал под ее пальцами. Наши взгляды встретились, и в моей душе произошел какой-то взрыв.

Ее горящие зеленые глаза подталкивали меня к бездне. К грани безумия. И я чувствовал, что она нуждалась во мне так же, как и я в ней.

Наши языки встретились, и через мгновение Микки уже лежала подо мной на кровати. Я нехотя оторвался от ее губ, покрыл поцелуями тонкую шею и спустился ниже. Когда мой язык коснулся ее соска, Микки втянула живот и запустила руку в мои волосы, крепко сжимая их.

– Не дразни меня, Каллахан. Я хочу тебя… внутри. Глубоко.

Твою мать.

Если она не прекратит говорить такие жаркие вещи, я долго не продержусь.

– Дэйв, – простонала она, когда мой твердый член настойчиво потерся о ее тепло, равномерно распределяя влагу.

– Нежно или грубо, детка?

– Грубо, – смущенно улыбнулась Микки, прикусывая нижнюю губу.

– Моя девочка, – довольно ухмыльнулся я. – Перевернись на живот и стань на колени.

Пока Микки занимала горячую позу, я вытащил из ящика прикроватной тумбочки несколько презервативов и бросил их на кровать. Разорвав зубами один из пакетиков, я раскатал резинку по всей длине и встал позади Микки.

– Крепче держись, милая.