Красная Луна

Она вошла в офис Китайской лунной администрации и встала в очередь к экрану, чтобы пройти идентификацию, потом прошла через металлодетекторы, расписалась, взяла номерок и села. На экране шла программа канала CCTV о горной добыче на Луне. Валери гадала, сколько времени заставят ждать американского дипломата. Проверка отношения этой организации к США.

Внешняя политика Китая определялась несколькими конкурирующими группировками в правительстве, борющимися за лидерство. Они частенько предпринимали неожиданные шаги, чтобы получить преимущество или сбить с толку соперников. Близился двадцать пятый съезд партии, и председатель Шаньчжай Ифань пытался передать этот пост (во время второго срока он даже объявил себя линсю, лидером нации) своему близкому союзнику, министру госбезопасности Хою Тао. Но по слухам, этот план натолкнулся на серьезное противодействие, поскольку ни того ни другого особо не любили. Некоторые китайские руководители рассчитывали на крупную победу во время съезда, а другие все потеряли бы. А до тех пор всякий, кто имел дело с партийной элитой или даже высшим слоем бюрократии, натыкался на необъяснимые капризы в поведении – то слишком дружелюбное, то слишком враждебное.

Всего через десять минут (значит, это дружественная организация) Валери вызвали в крошечный кабинет инспектора Цзян Цзянго. Цзянго означало «создание нации», это имя возникло во время Культурной революции и, вероятно, было данью уважения его дедушке с бабушкой. Он оказался привлекательным мужчиной, стройным и искренним, примерно одного с Валери возраста. Ей год назад исполнилось сорок, и она чувствовала себя закаленным ветераном, почти выгоревшей. Цзян выглядел более счастливым.

– Спасибо, что приняли меня, – сказала она на путунхуа – общекитайском языке, который до сих пор иногда называли мандаринским. – Я пытаюсь встретиться с американцем, находящимся под стражей, сотрудником «Швейцарских квантовых систем» по имени Фред Фредерикс.

Он склонил голову набок.

– Мы знаем, о ком идет речь, – ответил он по-кантонски и улыбнулся. – Вы говорите на путунхуа с кантонским акцентом. Я прав?

– Мой отец говорил на кантонском, – ответила Валери, покраснев. Она все-таки продолжила на путунхуа, решив, что так будет правильнее: – Он приехал в Америку из Шэньчжэня. В Лос-Анджелесе большинство стариков в Чайнатауне до сих пор говорят по-кантонски.

– Как и во всем мире! – воскликнул Цзян. – Конечно, все должны владеть государственным языком, но кантонец никогда не перестанет говорить по-кантонски.

– Это верно, – согласилась Валери.

Ее лицо по-прежнему пылало. Ей пришлось немало потрудиться, чтобы говорить на путунхуа без кантонского акцента, и она явно в этом не преуспела. Но существует множество региональных акцентов китайского, так что придется ему просто с этим смириться. Вероятно, следовало перейти с этим человеком на кантонский, но она и тут дала маху.

– Итак, – продолжил Цзян на путунхуа, сопроводив фразу дружелюбной улыбкой, – что касается этого американца, работающего на швейцарцев, мы завели на него дело, но сейчас он не там, где вы в последний раз его видели.

– И где же он?

– Из-за характера дела его перевели под стражу, на попечение Комитета по науке.

– Но где он сейчас?

– Они находятся в Гансвиндте.

– А где это?

– К северу отсюда. Вот, давайте я покажу вам на карте. – Он вывел на настольный экран схематичную карту. Выглядела она как слегка упрощенная схема лондонского метро. – Вот здесь, – сказал он, указывая на узелок в переплетении цветных линий.

– И далеко это? Вы можете меня туда отвезти?

– Километров двадцать отсюда. Дайте взгляну, позволит ли мое расписание сопроводить вас туда.

Он сверился с компьютером на запястье.

– Да, – сказал он через некоторое время. – Я покажу вам, где он. Это место непросто найти.

– Спасибо. Очень признательна.

Цзян проводил Валери из кабинета и вдоль по коридору, к помещению большего размера, похожему на подземный торговый центр. Серые стены, потолок и пол – из «вспененного камня», пояснил Цзян, лунного бетона, сделанного из размолотого реголита и алюминиевой пыли. Некоторые стены были украшены завитками барельефов, и, приблизившись к одной из таких стен, Валери разглядела, что эти завитки представляют собой тысячи наложенных друг на друга лиц, явно китайских. Множество мелких лиц собирались в широкие мазки ландшафта.

Они сели в вагон метро, Цзян показал свой браслет кондуктору, тот пристально посмотрел на инспектора и Валери, кивнул и двинулся к следующему пассажиру. Вагон был почти пуст. Поезд дернулся и поехал с легким гулом. Цзян объяснил, что они направляются к коридору «Девяносто градусов восточной долготы», он проходит под кратером Амундсена, потом под кратером Хедервари и кратером Хэйл. Затем линия «Зона Либрации» поднимется на поверхность, поезда там ходят по расписанию, за исключением периодов солнечных бурь, когда всем приходится оставаться под землей.