Красная мантия

– Вовсе не глупости, – ответил он убежденным тоном. – Вы обманули нас, вы одурачили нас; но теперь я понимаю. Час тому назад я изобличил вас перед этой надутой мадам в замке и еще дивился тому, что она не придала никакой веры моим словам. Я дивился тому, что она ничего не хотела прочесть на вашем лице, хотя вы стояли перед нею с видом уличенного мошенника! Но теперь я все понял. Она знает вас. Она участвует в заговоре вместе с вами, и я, думая открыть ей глаза, сам попал впросак. Но теперь уж на моей улице праздник. Вы очень смело и очень искусно сыграли роль, – продолжал он с мрачным огоньком в глазах, – и я поздравляю вас. Но теперь уж дудки, сударь! Довольно вы нас морочили вашими разглагольствованиями о монсеньоре, о его предписаниях и тому. подобное. Теперь я не позволю над собой издеваться. Вы говорите, что арестовали его. Вы арестовали его? Хорошо! В таком случае я арестую и вас с ним заодно.

– Вы с ума спятили? – сказал я, одинаково изумленный этой неожиданной точкой зрения и его убежденным тоном. – Положительно, с ума сошли, лейтенант!

– Я сошел было, – засмеялся он, – но теперь уже выздоровел. Я был сумасшедший, когда поверил вам, будто вы хотите хитростью выманить у женщин их тайну, между тем как все время вы действительно защищали их, заступались за них, помогали им. Вот в чем было мое сумасшествие. Теперь оно кончилось, и я должен просить у вас извинения. Я считал вас коварнейшей змеей и предателем, каких только создавала природа, но теперь я вижу, что вы умнее, нежели я думал, и вдобавок отличаетесь благородством. Простите меня!

Один из солдат, стоявших вокруг, засмеялся. Я посмотрел на лейтенанта таким взором, что, если бы глазами можно было убить человека, он был бы мертв.

– Любезный, – ответил я (я был так разъярен, что едва мог говорить), вы хотите этим сказать, что я самозванец, что у меня нет предписания кардинала?

– Да, я утверждаю это, – спокойно сказал он.

– И что я принадлежу к мятежной партии?

– Совершенно верно, – тем же тоном ответил он. – Впрочем, – продолжал он со смехом, – я утверждаю также, что вы честнейший человек противной партии, господин де Беро! А вы хотите меня уверить, что вы негодяй нашей партии. Убедительность, во всяком случае, на моей стороне, и я намерен подкрепить свое мнение, арестовав вас.

Снова грубый смех огласил ущелье. Сержант, державший фонарь, улыбнулся, а один из драгунов крикнул:

– Нашла коса на камень!

Это вызвало новый взрыв смеха, между тем как я стоял безмолвно, обезоруженный наглостью и упорством этого человека.

– Идиот!.. – вскричал я наконец, но в эту минуту Кошфоре, который тем временем вышел из шалаша и встал рядом со мной, прервал меня:

– Извините меня, – весело сказал он, обращаясь к лейтенанту и указывая на меня пальцем, – но я нахожусь в недоумении. Как фамилия этого господина? Де Беро или де Барт?

– Я де Беро, – резко сказал я, не дожидаясь ответа лейтенанта.

– Из Парижа?

– Да, сударь, из Парижа.

– Вы, значит, не тот господин, который почтил мой скромный дом своим пребыванием?

– Нет, нет, именно он, – ответил лейтенант, ухмыляясь.

– Но я думал… мне сказали, что то был господин де Барт.

– Я также и де Барт, – нетерпеливо ответил я. – Что же из этого, сударь? Это фамилия моей матери. Я принял ее, когда явился сюда.

– Для того, чтобы… арестовать меня, если смею спросить?

– Да, – мрачно ответил я. – Для того, чтобы арестовать вас. Что же из этого?

– Ничего, – медленно ответил он, глядя на меня так пристально, что я не мог выдержать его взгляда, – но, только знай я это раньше, господин де Беро, я еще подумал бы, сдаться ли вам.

Лейтенант засмеялся. Мои щеки вспыхнули, но я сделал вид, что мне это нипочем, и снова повернулся к лейтенанту.

– Ну, сударь, – сказал я, – довольны вы теперь?

– Вовсе нет, – ответил он. – Я не уверен, что вы не прорепетировали этой сцены двадцать раз, прежде чем разыграть ее передо мной. Что мне остается, это – скомандовать: шагом марш, назад по квартирам.

Я вынужден был сыграть на последнюю карту, хотя мне и очень не хотелось этого.

– Ну нет еще, – сказал я. – У меня есть предписание.

– Покажите его! – недоверчиво сказал он.

– Неужели вы думаете, что я стану носить его с собою? – с презрением ответил я. – Неужели вы думаете, что, явившись сюда один, а не во главе пятидесяти драгунов, я стану носить в своем кармане бумагу с печатью кардинала для того, чтобы всякий лакей мог отнять ее у меня? Но я все-таки покажу вам ее. Где мой человек?

Едва я произнес эти слова, как мой слуга всунул мне в руки бумагу. Я медленно развернул ее, бросил на нее взгляд и среди удивленного молчания подал ее лейтенанту. На мгновение он не мог прийти в себя от изумления. Затем, все еще не доверяя мне, он велел сержанту подать фонарь и при свете его начал читать документ.

– Тьфу! – воскликнул он, дочитав до конца. – Я вижу!

И он стал читать вслух: