Красная мантия

Он прошелся два или три раза взад-вперед по комнате. Кошка шла, поворачиваясь вместе с ним, и терлась о его ноги.

Я стоял, трепеща всем телом. Да, я должен сознаться, что руки и ноги у меня дрожали. Человек, для которого не существует никакая опасность, у которого сердце бьется спокойно перед лицом неизбежной смерти, почти всегда пасует перед неизвестностью. Внезапная надежда, которую пробудили во мне его слова, так потрясла меня, что его фигура заколыхалась у меня перед глазами. Я ухватился за стол, чтобы удержаться на ногах. Никогда даже в глубине своей души я не подозревал, что надо мною так неотвратимо нависла грозная тень Монфокона и виселицы.

Однако я имел время оправиться, потому что он не сразу заговорил. Когда же он заговорил, его голос звучал резко, повелительно.

– Вы имеете славу человека верного, по крайней мере, своему хозяину, сказал он. – Молчите! Я знаю, что говорю… Ну, и я вам верю. Я намерен дать вам еще один шанс, хотя самый отчаянный. Горе вам, если вы обманете мое доверие. Вы знаете Кошфоре в Беарне? Это недалеко от Оша.

– Не знаю, ваша эминенция.

– И не знаете господина Кошфоре?

– Никак нет, ваша эминенция.

– Тем лучше, – сказал он. – Но вы, конечно, слышали о нем. Он участвовал во всех Гасконских заговорах со времени смерти покойного короля и наделал нам в прошлом году в Виваре больше хлопот, чем кто-либо другой за последние двадцать лет. В настоящее время он вместе с другими беглецами находится в Бососте, в Испании, но я получил сведения, что он очень часто навещает свою жену в замке Кошфоре, лежащем в шести милях от границы. Во время одного из этих приездов он должен быть арестован.

– Это легко, – сказал я.

Кардинал посмотрел на меня.

– Молчите! Вы не знаете, что такое Кошфоре. В замке имеются только двое или трое слуг, но вся деревня стоит за них как один человек, и это очень опасный народ. Ничтожная искра может опять поднять там целое восстание. Поэтому арест должен быть произведен тайно.

Я поклонился.

– Решительный человек, проникший в дом, – продолжал кардинал, задумчиво глядя на бумагу, лежавшую на столе, – с помощью двух или трех помощников, которых он мог бы призвать в нужную минуту, сумеет сделать это. Вопрос заключается в том, желаете ли вы быть этим человеком, мой друг?

Я сначала оставался в нерешительности, но затем отвесил поклон в знак согласия. Какой выбор был у меня?

– Нет, нет, говорите прямо, – резко сказал он. – Да или нет, мосье де Беро?

– Да, ваше эминенция, – неохотно ответил я.

Повторяю, какой выбор был у меня?

– Вы доставите его в Париж живым. Он знает кое-что, и потому он мне нужен. Вы понимаете?

– Так точно, монсеньер.

– Вы проникнете в его дом, как сумеете, – выразительно продолжал он. Для этого вам потребуется изрядный запас стратегии, и хорошей стратегии. Они ужасно подозрительны. Вы должны обмануть их. Если вам не удастся обмануть их или ваш обман откроется не вовремя, я думаю, мне больше уже не придется иметь с вами дело или вторично нарушать свой эдикт. С другой стороны, если вы вздумаете обмануть меня, – прибавил он, и на его устах заиграла еще более тонкая улыбка, а голос понизился до какого-то мурлыканья, – то я подвергну вас колесованию, как и подобает такому неудачному игроку.

Я стойко выдержал его взгляд.

– Пусть будет так, – сказал я небрежно. – Если я не привезу господина де Кошфоре в Париж, вы можете подвергнуть меня колесованию и чему угодно.

– Прекрасно, – медленно произнес он. – Я думаю, что вы не нарушите моего доверия. Что касается денег, то вот вам сто крон. Этой суммы будет достаточно. Но если вы выполните поручение, то получите еще вдвое больше. Теперь все, кажется. Вы меня поняли?

– Точно так, монсеньер.

– Чего же вы ждете?

– А лейтенант? – робко произнес я.

Кардинал усмехнулся и, присев к столу, написал на клочке бумаги несколько слов.

– Передайте ему это, – сказал он, придя в хорошее расположение духа. Как видно, мосье де Беро, вы никогда не получите заслуженного возмездия… в этом мире.

Глава 2. «Зеленый столб»

Кошфоре лежит в холмистой местности, поросшей дубом, буком и каштаном, в стране глубоких, устланных сухими листьями котловин и высоких, одетых лесами холмов. Лесистая местность, пересеченная холмами и долами, мало населенная и еще меньше обработанная, тянется вплоть до громадных снеговых гор, составляющих в этом месте границу Франции. Она кишит всевозможной дичью, – волками, медведями, оленями, вепрями. До конца своих дней великий король, говорят, любил эту провинцию и часто вздыхал по каштановым рощам южного Беарна, когда годы и государственные дела ложились тяжелым бременем на его плечи. С террас Оша вы можете видеть, как лес, то блистая яркими красками, то утопая в тени, тянется по горам и долам к подножию снеговых вершин, и хотя я происхожу из Бретани и люблю запах соленого морского воздуха, однако я мало видел картин природы, которые могли бы сравниться с этою.